И нет тебя дороже

– Смотришь то, что именуется фильмом – пир. Послушаешь новости… сами понимаете. Я уже не говорю о музыкальных программах. Впрочем, – помолчав, добавила едко, – не исключаю, что это я схожу с ума от старости, а не мир вокруг. Забирайте к себе этот ящик для развлечений. Мне покойнее будет.

Но Лиза телевизор в свою комнату перемещать не стала. Есть ведь и старые фильмы.

– Мне заниматься нужно, он меня будет отвлекать, – покривила немного душой. – Я буду его здесь смотреть, пока готовлю что-нибудь.

В данный момент Лиза варила картошку на ужин и действительно смотрела одним глазом на экран. На первом канале шел какой-то боевик, которых она не любила. На другом – передача о книгах.

– Книги для меня – я говорю о серьезном чтении, – важно разъяснял солидный дядька в очках, – это не просто какая-то новая информация. Прежде всего, для меня это голоса людей, часто давно покинувших этот мир. Они делятся со мной своим жизненным опытом, рассказывают о том, чего без них я никогда бы не узнал и чего никогда бы не увидел… Книга – это своеобразное путешествие в пространстве и времени. Благодаря книгам я могу оказаться в другой части света, узнать, что растет в африканских джунглях, или как жили люди триста лет назад.

Голос звучал слишком поучающе, и Лиза переключилась на следующий канал. Здесь шла передача «Жди меня». Мама ее любила, но Лиза обычно не смотрела – считала, что она слишком душещипательная. Зачем такие, в общем-то, хорошие вещи, как поиск потерявшихся в этом мире, снимать на камеру, выносить на публику, превращать в мыльную оперу? Зачем показывать все эти слезы, которых не могут сдержать разыскавшие друг друга после многих лет разлуки люди? Лиза не хотела бы, чтобы ее вот так, всю в соплях и слезах, когда-нибудь показали по телевидению всему белому свету. Есть вещи, которые лучше оставить за кадром, как слишком интимные. Впрочем, может быть, она и ошибается. Может быть, нужно такое показывать, чтобы люди больше ценили и поддерживали друг друга.

Внезапно в голову ей пришла одна любопытная мысль, и она уже с большим интересом следила за ходом передачи, не заметила даже, как в кухню вошла Елизавета Николаевна.

– Простите, что отрываю вас… Не хотите взять гречку?

– Какую гречку? – не поняла Лиза.

– Мне приносят каждый месяц крупы из Красного Креста, – объяснила Елизавета Николаевна. – Ну, или еще что-нибудь. Только, если вы заметили, я редко их готовлю.

– Чем же вы питаетесь?

– У меня большой запас сухого молока, – объяснила старуха. – Согрею на плитке немного горячей воды в алюминиевой кружке, добавлю немного сахара, и ужин готов.

Молоко в алюминиевой кружке, размешать сахар… Так вот откуда эти царапающие ночные звуки, которые когда-то так напугали Лизу! Разгадки часто являются тогда, когда их меньше всего ждешь.

– Так возьмете гречку?

– Как я могу? – вырвалось у Лизы.

– Вы студентка, – Елизавета Николаевна грелась, прижавшись к батарее. – Когда я была студенткой, я никогда не чувствовала себя сытой. Это сейчас ничего не хочется, а тогда… Почему вы улыбаетесь? Не верите, что я могла быть студенткой?

– Что вы! – испугалась Лиза. – Конечно, верю!

– Это было очень давно. К сожалению, мне не пришлось завершить образование, хотя я и была на хорошем счету. Трудные были годы. Нужно было как-то зарабатывать. Со мною долго жила моя няня, она была уже очень стара, больна, я просто не могла допустить, чтобы она умерла от голода. Начала давать уроки музыки частным образом, а потом один милейший человек устроил меня преподавателем в музыкальную школу. – На лице Елизаветы Николаевны появилось выражение, отдаленно напоминавшее улыбку. – Меня так тепло провожали на пенсию.

– Впрочем, и это было очень-очень давно, – спохватилась. – Когда я вышла на пенсию, вас, пожалуй, и на свете-то еще не было.

– Сколько же вам лет? – спросила Лиза.

И тут же готова была откусить себе язык. Задать такой бестактный вопрос старухе!

– Девяносто пять,– в голосе Елизаветы Николаевны прорезалось неожиданное кокетство.

8

Ну что ж, дело сделано. Документы готовы, чемодан почти собран. Италия становилась реальностью. И в тот самый момент, когда предстоящая поездка уже будоражила воображение, отодвигая на задний план все неприятные мысли, раздался этот звонок.

– Я хочу приехать, – сказал Влад.

– Приехать? – попугаем повторила ошеломленная Вероника.

– Хочу встретиться с тобой. Можно?

– Можно. Приезжай, – не сказала, выдохнула.

Это было удивительно, это было странно – и здорово, черт возьми! – что он все-таки позвонил. Значит, думал о ней! Там в своем городе, в своей чужой и неизвестной ей жизни не забыл ее. Захотел увидеть снова. Готов ехать к ней даже в эту неприятно-слякотную декабрьскую погоду.

– Завтра утром буду.

– Завтра?

– Утром. Ночным поездом мне удобнее.

– Приезжай, – повторила она и засмеялась.