И нет тебя дороже

А главное, главное, как можно скорее оставить все плохое позади. Здесь все поутихнет и забудется к ее возвращению – и неудача с конкурсом красоты, и какое-то нелепое недоразумение, связанное с Лешкой и Лизой, на которое намекала Лазаревская. И Штырь окончательно останется за бортом ее жизни. Теперь она в это верила, потому что… потому что в ее жизни появился Влад.

– Девочки, девочки, хватит прощаться! – Руководитель группы Петр Петрович, невысокого роста, кругленький, лицом похожий на перекормленного младенца, за что одна из девушек, Карина прозвала его Петюней. Он уже давно прошел досмотр и с беспокойством посматривал в сторону Вероники из-за стойки, разделяющей зал на две половины. Она повертела головой. Почему «девочки»? А, вот в чем дело, не одну ее провожают. Неподалеку стояла Соня и тоже с парнем. Потом она увидела Татьяну и Карину.

Прошли досмотр.

Оглянувшись, она помахала Владу, оставшемуся за стойкой, в зале ожидания, и пошла сдавать чемодан в багаж. Получив посадочный талон, снова оглянулась и еще раз махнула рукой. Он тоже помахал в ответ. Вот и все. Вот и простились.

Когда они всей группой уселись напротив выхода на посадку, «Петюня», пересчитав их взглядом, наконец, успокоился. Вместе с помощником отошел к стойке в углу зала, а когда вернулся, видно было невооруженным глазом, что сильно повеселел.

– Ну, девчонки, признавайтесь, кто уже бывал за границей.

Оказалось, что никто.

– Никто? – удивился он. – Необстрелянный контингент, значит… Значит, вы не знаете еще, куда едете. Не знаете еще, что такое Италия. Италия это праздник, который всегда с тобой! – возвестил с улыбкой. – Когда я впервые попал в Венецию…

– По-моему он уже принял, – тихо произнесла сидевшая рядом с Вероникой Роза.

Глазки у Петра Петровича и в самом деле, подозрительно поблескивали. И некоторая развязность присутствовала, какой не было при первой встрече, когда он занимался документами. Тогда он был хмур и серьезен, не то что сейчас.

– Похоже, – кивнула Вероника. – Для храбрости, наверное. Может быть, он летать боится.

Она бы тоже сейчас не отказалась чего-нибудь выпить, для поднятия настроения. Чтобы притушить ноющее чувство, которое возникло после того, как они с Владом расстались там внизу.

– А говорят, в Италии зимой нечего делать, серость и мрак под проливным дождем, – сказала Роза.

– Не спорю, дождит! – живо обернулся в ее сторону Петр Петрович. – Но есть поговорка: даже скверная погода не портит Рима. И это правда! – поднял вверх указательный палец и помахал им в воздухе. – Когда я впервые попал на венецианский карнавал… я подумал, что попал в сказку! Хотя дело было как раз зимой, в феврале месяце. Венеция – это что-то. – Он прикрыл глазки и покачал головой, должно быть, припоминая город на воде.

Кто-то из девчонок не выдержал, прыснул. Петенька открыл глаза и с презрением взглянул в сторону насмешницы.

– Если кому-то из вас когда-нибудь посчастливится побывать в Венеции в феврале, вы увидите то, чего никогда в вашей жизни не видели! Да и не увидите в своем грязном Задрипанске… Тожественные шествия! Карнавальные костюмы! А какие маски! Жонглеры, вампиры, арлекины, коломбины… Десять дней сказки!

– Точно, пьяный, – нахмурилась Роза. – Может, он запойный? Запьет там, в Италии, что делать будем?

– Да ладно тебе каркать. Водой ледяной обольем, живо в себя придет, – пробормотала тощая девица в розовой искусственной шубке, имени которой Вероника не помнила.

Насколько Петюня был болтлив, настолько мрачен и неразговорчив был его помощник, который занимался костюмами, билетами, отелями и, вообще, всей материальной стороной турне. Сидел в стороне, посасывая пиво из банки.

Их было восемь девушек, у каждой свой танцевальный номер. Еще несколько человек должны были присоединиться к ним в столичном аэропорту, где предстояла пересадка на самолет итальянских авиалиний.

9

Лиза подняла голову с подушки и прислушалась. Показалось ей или действительно за стеной что-то упало? Поколебавшись, она все же встала, влезла в тапки, вышла в коридор. У соседней двери, остановилась и прислушалась. Какой-то легкий шум все же был. Может быть, постучать? Или не стоит? Середина ночи. Что если бабуля спит, и все это Лизе только мерещится? Может быть, шум донесся откуда-то с улицы? Тогда она только напрасно разбудит Елизавету Николаевну. Осторожно нажала на створку двери. К ее удивлению, та отворилась. Елизавета Николаевна не запирала дверь изнутри лишь тогда, когда неважно себя чувствовала. Значит, вечером ей уже было нехорошо. Лиза перешагнула порог и, отодвинув портьеру, заглянула внутрь. Свет уличного фонаря освещал сквозь окно комнату, и она сразу же увидела на полу что-то темное. Да она упала с кровати! Лиза быстро вернулась к двери, нашарила выключатель. Тусклая лампочка осветила старую мебель, несколько картин на стене. Небольшая ширма закрывала изголовье кровати. Около этой ширмы и лежала Елизавета Николаевна. Худое тело сотрясали конвульсии. Кое-как Лиза подняла ее снова на кровать.

Скорая помощь приехала только через час. Медсестра с усталым лицом сделала укол.