И нет тебя дороже

Нет, этот поход никак нельзя было назвать удачным. Ко всем неприятностям она еще и заколку где-то посеяла. Красивая и дорогая, настоящий сваровски, единственный стоящий подарок, полученный от Лёни в прошлом году на день рождения. Это тоже расстраивало. Мокрые волосы спутались, пока она укладывала вещи в рюкзак, и ничего не нашлось под рукой, чтобы их сколоть или хотя бы завязать хвостом. Придется теперь дома повозиться с ними. Длинные волосы это конечно красиво, но со стрижкой жить куда легче. «А вот возьму и постригусь, – подумала сердито, кое-как устраиваясь со своим рюкзаком на боковом сиденье. Постригусь… в монахини. Уйду в монастырь, в какой-нибудь глухомани расположенный, подальше от дома». Туда, где Штырь ее точно не достанет.

Но это были только мысли. Никуда она не денется, потому что деваться ей некуда. Вернется домой, в квартиру, которую делит с неразговорчивой и неласковой матерью, как и раньше, день за днем будет ходить в универ… будет плыть по течению. До встречи со Штырем. Что будет после – она не хотела об этом сейчас думать. Хотя думать надо. В самом деле, ну что он может ей сделать, этот Руслан? Если будет слишком сильно доставать или угрожать, можно, в конце концов, и в милицию обратиться, пусть там с ним разбираются!

– Ну как поход? – поинтересовалась мать мимоходом, когда уже совсем продрогшая и усталая, она ввалилась в прихожую.

Что за манера задавать глупые вопросы! Как будто не видит, в каком состоянии вернулась дочь!

– Дождь, – кратко ответила Вероника, стягивая с себя насквозь промокшие кроссовки.

Не сказав больше ни слова, заперлась в ванной, и целый час прогревалась в горячей воде. Потом еще раз перетрясла вещи, которые брала с собой, потом сам рюкзак. Заколки не было. Не везет, не везет тебе, Вероника.

14

К утру понедельника небо очистилось, дождь прекратился, и только лужи напоминали о вчерашней непогоде. День обещал быть ясным и теплым. Когда Лиза заперла дверь и вышла на улицу, она увидела, что окно соседней квартиры распахнуто, в нем маячило маленькое морщинистое личико. Лиза приостановилась поздороваться. Головка церемонно поклонилась в ответ. Лизе захотелось сказать старой женщине что-нибудь приятное, но ничего, кроме банальной фразы о хорошей погоде, в голову не пришло.

– Погода чудесная, – согласилась соседка. – Хотя мне после вчерашней прогулки под дождем немного нездоровится. А вы уже пришли на работу?

– Я сейчас на занятия иду. Я вообще-то в университете учусь, – объяснила Лиза, – а ремонтом только подрабатываю. Подруге помогаю. Мы пока еще не приступали. После штукатуров начнем. Но я…

Она колебалась, говорить – не говорить? Впрочем, не все ли равно бабуле, где живет Лиза? Скажу, решила, будет повод спросить о ночном скрежете, который так испугал ее в первую ночь. Может быть, бабуля тоже его слышит?

– Я, пока квартиру еще окончательно не разворотили, ночую здесь. Общежитие далеко, а отсюда до факультета рукой подать. И заниматься здесь удобнее. В общежитии шумно.

– Здесь, увы, тоже больше не тихо, столько машин! – Елизавета Николаевна, казалось, обрадовалась возможности поговорить. – Иной раз и окна невозможно открыть ни с этой, ни с той стороны дома. К вечеру просто нечем дышать. А как здесь хорошо было раньше! Со двора к дому примыкала терраса, мы там, бывало, целые дни летом проводили, вечерами чай пили, слушали, как поют цикады… Да, была здесь и тишина и чистый воздух. Сейчас все переменилось, нет ни сада, ни двора – одни сараи, гаражи и машины. – Бабуля вздохнула, потом снова взглянула на Лизу. – Значит, вы, если я вас правильно поняла, временно проживаете в первой квартире?

Лиза кивнула.

– А сейчас идете на занятия?

– На занятия.

Сухие синеватые губы раздвинула нерешительная улыбка.

– Вы, попутно, не могли бы сделать мне одолжение? Сегодня я еще не в силах выходить из дому.

– Что-нибудь купить? – догадалась Лиза.

– Да, была бы вам очень признательна, если бы вы принесли половинку батона.

– Конечно, что за вопрос. Может быть, вам еще что-нибудь нужно?

Немного подумав, Елизавета Николаевна нерешительно кивнула головой.

– В общем-то, да. Если вас не затруднит, разумеется, то еще сухого молока.

– Сухого? – не поняла Лиза.

– Порошкового, – объяснила соседка.

– Я могу свежего принести.

Бабуля покачала головой.

– Свежее к вечеру прокиснет, поскольку у меня, видите ли, не имеется холодильника. Сухое же не пропадет. И я к нему привыкла. От свежего у меня иногда случается расстройство желудка. Подождите, я сейчас.

Седая головка исчезла за серым, местами рваным, тюлем. Вернувшись, женщина, принялась доставать из бесформенного, давно утратившего свой вид и цвет кошелька деньги и, подслеповато щурясь, рассматривала купюры.

Лиза отвела глаза, чтобы не видеть ни этого похожего на тряпку кошелька в маленькой костлявой руке, ни его жалкого содержимого.

– Давайте я куплю сначала, а потом рассчитаемся.