И нет тебя дороже

– Да ну тебя! Только машины на уме, – вздохнула Лиза. – У тебя никакого воображения. А воображение – это… это все. Можешь представить это место без деревьев? Голо, пусто. Так здесь и было, пока не пришел какой-то человек с воображением не придумал разбить парк. И сразу стало красиво.

– Не сразу, – внес уточнение Лешка.

– Ну, через некоторое время. В начале прошлого века уже точно здесь было красиво.

– Думаю, что не так красиво, как сейчас.

– Это почему? – удивилась Лиза.

– Потому что сейчас над этим парком трудятся сразу два факультета, биофак и природоохранный, а тогда здесь работало всего лишь несколько садовников.

– Лешка! Прекрати свои шутки!

– Разве это шутки? По триста человек на каждом факультете плюс преподавательский состав… это… это сила.

– Все, я больше с тобой не гуляю! Ты даже не хочешь дослушать того, что я хочу сказать. Ты не хочешь прислушаться и понять.

– Весь внимание, – приостановился Лешка. – Так что ты хочешь сказать?

– Ничего, – вздохнула Лиза и отвернулась. – И ты лучше помолчи.

Нужно сажать деревья, такие же красивые и благородные как эти, сажать для того, чтобы когда-нибудь из них вырос такой же прекрасный парк, как этот, вот что она хотела сказать. Нужно сажать деревья не столько для себя, сколько для других, для тех, кто будет гулять по посаженному тобой парку через тридцать, сорок, может быть даже через сто лет. Кто-то посадил этот парк для них с Лешкой и всех, кто живет сейчас, они должны посадить новый – для тех, кто будет жить после них. Те, кто копал ямы для этих старых-престарых сосен, елей и каштанов, тоже, наверное, так думали.

– Молчу, молчу, – поднял вверх руки Лешка. – Не буду мешать, наслаждайся моментом.

Некоторое время он действительно шел молча. Лиза почувствовала себя слегка виноватой.

– Я просто хочу, чтобы ты представил себе то время, когда парк был только-только посажен. Представил, как все здесь тогда выглядело, какие люди здесь гуляли…

– Не думаю, что в биологическом плане они от нас слишком отличались, – пробубнил Лешка, обнимая Лизу за плечи.

– Отличались, – не согласилась она. – Ростом меньше были. И не обнимались у всех на виду.

– Понял, ага. Шел под вечер молодой помещик студент Алексей Ковалев с гимназисткой Лизой Тимофеевой и, держась на приличном от нее расстоянии, читал ей стихи Пушкина… А Елизавета Николаевна…

– Слушай, когда придешь в гости, двери не перепутай, – приостановилась Лиза, вспомнив соседку. – В том же доме, где я сейчас живу, есть еще одна Елизавета Николаевна. Только в третьей квартире. Такое вот совпадение.

– Да? – оживился Лешка. – Симпатичная?

– Очень. Натуральная платиновая блондинка.

– Ты серьезно?

– Абсолютно серьезно.

– Познакомь.

– Вряд ли она тебе по росту подойдет. Дюймовочка. Кроме того, у нее есть еще один маленький недостаток – ей, кажется, уже исполнилось сто лет.

Посмеялись. Потом снова некоторое время шли молча.

А ведь и Елизавета Николаевна наверняка тоже гуляла здесь, подумала вдруг Лиза, глядя на высокие деревья, закрывающие горизонт. Может быть, вот этот каштан помнит ее. Или та сосна. Трудно поверить, но и она была когда-то маленькой девочкой, которую одевали в длинное белое платье летом, в меховую шубку зимой и возили или водили в этот самый парк на прогулку. Дом-то ее совсем недалеко отсюда. Значит, она точно здесь бывала. И, наверное, очень-очень много раз. Был бы какой-нибудь прибор, чтобы можно было проследить всю жизнь человека… Тогда можно было бы увидеть, как год за годом менялась жизнь ее тезки из третьей квартиры. Вот, подросла она. Что было потом? Потом ее, естественно, отдали в школу. Точнее, в гимназию. Если судить по тому, как она говорит, а также учитывая тот факт, что жила в таком красивом особняке, семья ее была достаточно богатой для того, чтобы отдать ее учиться именно в гимназию. Интересно, а как выглядели тогда местные гимназистки? Наверняка, как показывают в старых фильмах, носили форменные платья и шляпки. Опять же, по выходным и они приходили сюда гулять. А может быть, и во время занятий их сюда водили. Потом произошла революция. Смела все и перемешала. Раз Елизавета Николаевна была когда-то студенткой, значит, она все-таки среднюю школу закончила. Но уже не элитную гимназию, вряд ли они остались после революции, а какую-нибудь общеобразовательную, где учились дети из разных семей и сословий – революция всех уравняла. Все поменялось в обществе, только этот парк оставался таким же. Зеленым тенистым местом отдыха, где так хорошо гулялось и большевикам, и бывшим аристократам, и купцам, которых не расстреляли, которые не уехали отсюда в Турцию или в Европу. Елизавета Николаевна не уехала. И став взрослой девушкой, наверняка гуляла по этим аллеям со своим молодым человеком… также, как они с Лешкой.

– И долго мы еще вот так, молча, будем идти? – ворвался в ее мысли его голос.

15