И никого не стало…

Он все понимал, но не мог смириться. Некто в этом доме уверенно их переигрывает. В конце июня они бежали из подмосковного Качалова, где, благодаря стараниям «мстителей», власть почувствовала, что ее преступления не всегда остаются безнаказанными. И всегда найдется сила, направленная в противоположную сторону. В Западной Сибири они прожили меньше трех месяцев, успев разворошить осиное гнездо и нагнать страха на чиновников гигантского мегаполиса. Им дико повезло, что их тогда не схватили. Далее был пассажирский поезд, путешествие по заснеженным просторам из Западной Сибири в Восточную. «Если так пойдет, то через год-другой мы всплывем в районе залива Санта-Моника, – невесело шутила Ксюша. – Интересно, а в США такая же гнусь обосновалась во власти?» Они часто беседовали на подобные темы – когда выдавалась свободная минутка и больше не было сил отдаваться культу «верховного бога Камасутры»… В первых числах ноября они сошли с поезда на перрон большого областного центра. Забрались в самую глушь – на улицу Бурденко, где громоздились аварийные двухэтажные дома и люди плевать хотели, кто проживает рядом с ними. Пришлось решительно менять внешность, ведь неизвестно, с каким энтузиазмом их искали (и искали ли вообще), но физиономии «мстителей» в категории «опасные государственные преступники» красовались на всех «досках почета» районных отделений полиции. До пластических операций еще не доросли. Никита менял осанку, вновь отращивал бороду, вуалировал шрам под глазом. «Не понимаю, как тебе удается выглядеть такой некрасивой? – поражался он, глядя на Ксюшу. – Ведь ты у меня красавица, а на кого стала похожа? Ей-богу, дорогая, мне стыдно выходить с тобой на люди. Ты такая, прости господи, чучундра…» Она смеялась: «НАСТОЯЩАЯ женщина с помощью макияжа может сделать из себя не только красавицу, но и «бабу-ягу в тылу врага». Она постриглась под мальчика, и это было очень мило, кабы не отвратительный парик, который девушка надевала перед выходом в присутственные места. Никита понимал, что им нужны приличные документы. Фальшивые паспорта, что у них остались, могли бы прокатить при проверке на улице безграмотными сотрудниками ППС, но светиться ими в солидных организациях было опасно. Он начал «предварительные консультации» на предмет поиска лиц, способных сделать сносные документы. И засветился во время поисков. Слава богу, их вычислили люди, не имеющие отношения к преступной власти! Когда они обедали в обшарпанной столовой, подошли двое, сели, пристально воззрились, и Никита чуть котлетой не подавился. Еще мгновение – перевернул бы стол, переломал бы кости этим парням, а Ксюша бы добавила. Но обошлось, успели среагировать. Парни представились Павлом и Андреем, «консультантами» местной оппозиции. Их никто не знает, на публике не светятся, в публичных акциях не участвуют. Информацией обладают – убойной. Недовольство властью в областном центре зашкаливает, воруют и врут со страшной силой – как и везде, власть развращена АБСОЛЮТНО. Но Центр «Э» и местные структуры УФСБ работу свою делают, недовольство успешно сдерживается. Только за последний год на видных деятелей оппозиции заведены десятки дел, и подавляющее большинство сфабриковано. «Мы вас узнали, – перебивая друг друга, говорили эти двое. – И слава богу, что узнали именно МЫ. Мы вас не выдадим, не волнуйтесь, даже если откажетесь с нами сотрудничать. Вы натворили в Качалове и Н-ске такого, что вам при жизни нужно памятник ставить – от благодарного населения. Ребята, вы люди творческие, везучие, упрямые, значит, именно те, кто нам нужен!» Павел работал начальником аналитического отдела в Городском центре научно-технической информации. К нему стекались сведения, связанные не только с производством и изобретательством. Связи в полицейских кругах, в частных детективных агентствах, с людьми, несправедливо уволенными из силовых структур. Он был буквально кладезь информации, но не всегда имел представление, как эту информацию применить. «Хочу воспользоваться служебным положением, но не знаю как», – шутил спокойный и рассудительный Павел. Его приятель Андрей до недавнего времени трудился инспектором в Колывановском заказнике, насмотрелся на пьяных, упивающихся властью чиновников, приезжающих помучить родную природу. Едва под статью не попал после того, как начальник департамента образования подстрелил беззащитного медвежонка, за что Андрей ему хорошенько начистил морду. Вылетел с работы с треском – с волчьим билетом и невозможностью устроиться по специальности. Остались полезные связи с приличными ребятами, знание прилегающей к городу местности, возможность добыть на несколько дней пару надежных вездеходов.