...И никто по мне не заплачет

Такой девушке Лео станет рассказывать о пальмах, о сирени, о Золотых воротах, о мечети Айя-София и о Босфоре; на языке у него будет вертеться множество странных, загадочных имен и слов, вроде Гауризанкар, яшма, Цветок Лотоса и Сьерра-Невада. Он уже давно вычитал их из книг. А она будет только удивляться, до чего же он романтичен. Он сумеет пробудить в ней тоску по дальним краям. Возможно, он даже тихонько споет ей что-нибудь, ну, скажем, песенку «Под яблоней стояла ты, тебе на кудри падали цветы».

И если она клюнет на эту удочку, у него глаза сделаются большими и влажными—ему совсем нетрудно это устроить — и он будет говорить о тоске и разлуке, покуда она совсем не размякнет и он тоже.

Есть ли на свете другой столь же романтический юноша? Нет, конечно.

Или он поймет, что девушка, которую он хочет влюбить в себя, ищет холодного, жестокого героя.

Тогда он будет немногословен и замкнут. Властен и холоден.

Тогда он, глазом не моргнув, поплывет через водоворот Изара, а она будет стоять на мосту, в отчаянии сжав руки на груди и смотреть в пенящиеся волны, покуда он наконец не покажется снова. Он ведь может сосчитать до ста пятнадцати под водой!

Или он коротко и грозно окликнет соперника, которого отвергает и который назойливо ее преследует:

«Послушай-ка, что тебе нужно от моей подруги, шут несчастный? Если хочешь жениться, сам сыщи себе невесту. А вот эту оплеуху возьми с собой на дорогу — и тоже».

А потом еще скажет поверженному: «Ну что, доволен теперь?» — и носовым платком вытрет кровь на своей руке, а плачущей девушке небрежно бросит: «Перестань, я ненароком вышиб ему зубы».

Если же ее идеал веселый малый, она и его получит Настоящего рубаху парня. Развязного, забористого, которому на все наплевать. Такой парень заставит смеяться всех за столом, так что его будут умолять: «Ради бога перестань, сил больше нет». Лео знал на память множество острот, и, кроме того, ему на ум приходила целая масса шуток, самых разудалых, когда он был влюблен, весел и счастлив.

Но и мизантроп сидел в нем, опасный человек, тихоня, борец за правду и еще великий грешник. Да, конечно! Опыта у него не было, но зато фантазии сколько угодно. Его система влюблять в себя девушек была непогрешима. Надо только крутить подходящую пластинку.

А через некоторое время, когда жертва уже безнадежно пленена, можно постепенно опять стать таким, каков ты есть. Потому что на долгий срок разыгрывать из себя другого, конечно, очень утомительно.

И вдруг какой-то голос спросил Лео: каков же он на самом деле? Почему он, собственно, не таков, каков он есть?

И страшное уныние овладело юношей. В самом деле, какой же он? Боже правый, да ведь никакой. Или только половина какого-то. Ах нет, даже не полная половина.

И половина-то эта малость подгнила, вдруг понял он, и невыносимая тоска снова охватила его. Наци Кестл — вот кому можно позавидовать. Наци, может быть, и не так умен, как он, Лео, но зато это вполне законченный человек. Наци точно знал, на что его хватит, и разум его не перерастал потребностей, не выходил из границ. Или же, например, Рупп меньшой, или Биви Леер. Эти тоже законченные. И они всегда довольны. Они столько не размышляют. А его, видно, подвело это проклятое чтение.

Он судорожно сжал пальцы на толстом фолианте и почувствовал желание запустить им в красную кирпичную стену старого монастыря, мимо которого как раз проходил. Но у него бы вычли стоимость книги из пособия, такую уж он дал расписку.

Лео сделал несколько движений, словно в руках у него экспандер. Так. Это, оказывается, помогает.

Он налетел на прохожего, и тот сказал:

— Хе-хе, что это с тобой, голубчик?

Прошу прощения,— сказал Лео,— пардон, мосье.

И опять стал веселым.

Как быстро это делается, подумал он, удивляясь. И радостно стал думать о девушке у витрины булочной, с которой он встретится в субботу.

«В настоящее время в Мюнхене» — пришло на ум юному безработному, и он ухмыльнулся.

А может быть, это его суженая? Если она не позволяет платить за себя, наверное, она не из бедных. И новый велосипед с мотором...

Окрыленный счастьем, Лео шел очень быстро. Очутившись возле салона Лехнера, он постучал по витрине, как некогда стучал по водосточной трубе, вызывая своего друга.

Биви тотчас же вышел.

В это время дня у Лехнера было мало работы. Подбритые надо лбом волосы молодого парикмахера стояли ежиком. Лео сразу объявил:

У меня есть одна.

Держите меня,— отвечал его друг, сразу понявший, что имеет в виду Лео.

И до невозможности красивая,— продолжал Лео.

Где ж ты ее подцепил?

Просто заговорил с ней на улице.

Что?— воскликнул Биви, преисполнившись уважения и не без зависти.

И Лео во всех подробностях рассказал, как это было, но сумел все обернуть в свою пользу. Рассказал и то, что посулил девушке привести своего друга. И тут же добавил:

— Ну что, разве я не стою марки?

— Безусловно,— немедленно согласился Биви.