И.О. Кощея (СИ)

— На самом деле, Ваше Величество, — уточнил бес, тщательно прикрывая дверь колдовского склада, — в данном артефакте имеется и скрытое колдовство. Во-первых, чем больше гусли слушать, тем сильнее их снова слушать хочется, просто оторваться невозможно. Эдакий гипнотический эффект. А во-вторых, если гусли правильно настроить и долго тренироваться, скажем, лет пятьдесят, то они помогут владельцу стать лучшим музыкантом на свете.

— Ну, нам это и на фиг не нужно. Давай Виторамус, оформляй выдачу мне двух полезных штучек, а то спешим мы.

Я расписался в быстро подготовленных накладных, а перед тем как покинуть этого высококлассного завхоза, спросил:

— Виторамус, всего ли тебе хватает тут? Не нужно ли чего? Может быть секретаршу посимпатичнее или ящик коньяка — чернила разводить?

— Благодарю, Государь, ничего не требуется. Процесс налажен давно и вмешательство нежелательно.

— Орёл! Михалыч, пометь себе — выдать Виторамусу премию в десятикратном размере! — Я протянул завхозу руку. — Впечатлил, дружище! Впечатлил и порадовал!

Обратно карабкаться по винтовой лестнице было не очень приятно, и выполз я из подземелий слегка запыхавшимся — сказывались пирожки Михалыча. Вот разделаюсь с делами и начну бегом заниматься. Утречком десяток забегов вокруг Лысой горы и никакой отдышки. Решено! А пока…

— Гю-у-унтер!!! — заорал я.

Через пару минут вездесущий мажордом или дворецкий… а, не важно, замер около меня:

— Ваше Величество?

— Гюнтер, держи гусли, отдай их послице Морине со всем нашим уважением. Да напомни, мол, ответный подарок в виде змеюки, ждём как можно быстрее. Давай, если что, я в Канцелярии буду.

Гюнтер исчез, а я вытащил из кармана коробочку для переносов и подмигнул деду:

— Испытаем, Михалыч?

— От ты ленивый, Федька, — проворчал дед. — До Канцелярии всего-то три зала и четыре коридора.

— Ну, интересно же, работает или нет, — я потряс коробочку, потом осторожно открыл. — Ау? Есть кто живой?

— Разве что таракан, али мураш какой, — иронично проскрипел из коробки хриплый мужской голос. — Откель живые-то в такой махонькой коробочке?

— Шмат-разум, надо полагать? — вежливо спросил я.

— А кто спрашивает? — заносчиво раздалось из коробки.

— А тебе не один хрен? — хмыкнул дед, наклоняясь к коробке поближе.

— Михалыч? — раздалось неуверенно из пустоты. — Ты што ли?

— Я, сокол ты наш невидимый, я, — подтвердил дед. — А ну-ка, голубь ты наш сизокрылый, перенеси-ка нас с Федькой прямиком в Канцелярию!

— Сей момент!

Легкая зеленоватая рябь и мы уже стоим в Канцелярии. Дизель скрипит костяшками в генераторной, Тишка лупит Гришку ложкой между рожек, Маша скучает с книгой на диване — как и не уходили никуда.

— Ух, дед, класс! — завопил я. — Теперь шляться по коридорам не надо будет! Раз — и в тронном зале! Два — и на кухне!

— Не советую, внучек, — дед отобрал коробку, завел руку с ней за спину и зашептал: — Он же чокнутый, Федь. Пользоватьси им надоть только в крайнем случае. А как переклинит его? И попадешь ты вместо кухни прямиком на пиршественный стол к фон Дракхену. Оно тебе надо, внучек?

О, верно. Я немного пригорюнился, но потом решил заранее не расстраиваться, отобрал у деда коробку и спрятал в карман.

В Канцелярии было как-то тихо и пусто. Аристофан с Калымдаем отправились на задания, Олёну где-то носило, Маша изучала очередной рыцарский роман… Я задумался. А что, сейчас самое удобное время заняться личными делами. Я вам уже намекал на мою Варю. Может быть, вы и не заметили, но я вам с удовольствием напомню и расскажу. Вообще, в нашей Канцелярии наметилось аж три любовных линии. Ну, у Маши с немецким послом, Кнутом Гамсуновичем, давний роман. Они с начала лета как встретились, так жить друг без друга не могут. Встречаются при каждом удобном случае. Особо не таятся, но и на показ свою любовь не выставляют. По крайней мере в Лукошкино я ни одной сплетни про них не слышал, а уж сплетни в Лукошкино, скажу я вам… Еще и не произойдёт ничего толком, а слухи уже над городом витают и версий происходящих событий, а чаще — еще и не происшедших, уже столько, сколько самих горожан. Национальная забава такая…