И.о. поместного чародея-2

Конечно же, я предполагала, кого сейчас увижу. И даже говорила себе, что подобное стечение обстоятельств окажется весьма удобным — мы сразу сможем перейти к главному, не ходя вокруг да около. Но, все равно, удар оказался настолько болезненным, что я пошатнулась, точно меня ударили острейшим клинком под ребро. Из последних сил я заставила себя остаться на месте, и упрямо стояла в дверном проеме, позволяя Артиморусу и его гостю хорошенько рассмотреть меня. Гость, как это и было ему всегда свойственно, не выказал и тени смущения.

— О, вот и моя девочка! — произнес он, обращаясь к Артиморусу. — Я же говорил вам, что не стоит волноваться — она обязательно придет, пусть даже перед тем и покажет свой характер. Здравствуй, Каррен. Я рад видеть, что ты жива и относительно здорова, хоть, признаться честно, с каждой нашей встречей твой вид становится все плачевнее… Ты совсем себя не бережешь, милая крестница, я, кажется, это уже говорил.

— Добрый вечер, магистр Каспар, — ответила я, так и не почувствовав, что сердце мое снова начало биться. — До меня дошли слухи, что вы умерли, но я, поразмыслив, решила им не верить.

— Я так и знал, что весть о его смерти слишком добрая для того, чтобы в нее верить, — тоскливо пробурчал Мелихаро, выглянув у меня из-за плеча.

— Ты не одна? — приподнял брови Каспар, а затем гостеприимно махнул рукой. — Не смущайтесь, господа, входите. Надеюсь, мессир, — обратился он к Артиморусу с усмешкой, — вам не покажется слишком оскорбительным то, что я распоряжаюсь в вашем доме, как в своем собственном.

— Каспар, мой дом — ваш дом, — добродушно отозвался Артиморус. — Раз вы считаете, что нашей беседе не помешает еще несколько пар ушей — для меня этого вполне достаточно. Конечно, я предпочитаю чуть более опрятных визитеров, которые, к тому же, не пренебрегают правилами хорошего тона, но я всего лишь старик, который отчаялся поспеть за новыми временами…

С этими словами он дернул за какой-то шнурок, и где-то далеко раздался звук колокольчика, заставивший меня вздрогнуть — но старый чародей сделал успокаивающий жест и произнес: "Я всего лишь приказал, чтобы нас никто не беспокоил, не пугайтесь, дитя мое".

Я, угрюмо глядя на магов, вошла в кабинет, и внимательно, не таясь, осмотрелась. Мир и покой царил здесь до моего вторжения — потрескивали уголья в камине, золотистый ровный свет источали лампы, ветер и дождь бились в цветные витражи, а на столе стояла початая бутылка вина — разумеется, несравненно более дорогого, чем то пойло, которое сейчас туманило мою голову и тщетно пыталось согреть заледеневшее сердце. У окна я запоздало заметила Констана, держащего в руках книгу — должно быть, ему позволялось присутствовать при разговорах Каспара и Артиморуса, как это разрешено верному псу или несмышленому ребенку. Мое появление заставило беднягу заметно смутиться — я видела, что его пальцы смяли лист рукописи, вне всякого сомнения, являющейся весьма ценным и редким экземпляром.

Каспар, на которого я перевела взгляд, чуть изменился с нашей последней встречи. Наконец-то и на его лице отразился бег времени — лоб перечеркнула глубокая морщина, а на щеке виднелся свежий, едва затянувшийся рубец от шрама. Видимо, черная полоса в его жизни не была чистой выдумкой, но я не собиралась забывать о том, как безжалостно он со мной обошелся в главном.

Каспар точно с таким же открытым любопытством изучил каждого моего спутника, все с тем же небрежным светским изяществом указывая им, куда они могут присесть.

— О, ну эту наглую нечисть я узнаю в любом обличье! — сказал он, завидев Мелихаро, затем перевел свой взгляд на магистра Леопольда. — А вы, сударь, полагаю, тот самый беглый поместный маг, за которого я ходатайствовал перед Лигой. Не могу не сообщить вам, что вы могли распорядиться этой милостью куда разумнее. Если не ошибаюсь, мы с вами почти ровесники, и я удивлен, что в столь зрелом возрасте кто-то может сохранить истинно юношеское умение непрерывно совершать очевидные глупости.

Последним в кабинет вошел Искен, и его появление заставило магистра Каспара удивленно приподнять бровь. Пусть это движение и выглядело нарочито манерным, холод, появившийся в его взгляде, отнюдь не был фальшивым.

— Юный Искен Висснок! — произнес он, тонко и недобро улыбнувшись. — Надо же, а ведь я до последнего убеждал мессира Артиморуса в том, что ваше появление в этой истории — всего лишь недоразумение. Приходится признать, что я ошибся. Моя девочка оказалась не столь уж памятливой, а ее ум — не столь уж холодным, как мне казалось ранее.

— Да уж, мессир, вы заблуждались в отношении меня, — хоть я и пыталась скопировать насмешливые и легкомысленные интонации Каспара, мои слова прозвучали слишком зло. — Но все мы совершаем ошибки. Я вот, к примеру, наивно полагала, что у одного моего старого знакомца не достанет сил меня обмануть — все-таки когда-то мы были друзьями!..