И обретешь крылья...

В конце концов, дневная жизнь одолела духов ночи, и я, бесконечно медленно, вернулась в свое тело. Придя в себя, я поняла, что эти картины не были реальностью, а всего лишь горячечным бредом, насланным на меня овладевшим мною дьяволом. Дьявол в форме отравления бушевал в моем теле, изо всех своих сил пытаясь уничтожить меня. Эти видения я никогда не забуду. Они были так же реальны, как мое отражение в зеркале, и так же недосягаемы, как оно.

Медленно начался день. Нонни сидела на краю кровати, держа меня за руку. Мой сын возился в своем углу с игрушками. Меня захлестнуло бесконечное чувство благодарности и еще более глубокое чувство стыда. Никогда больше я не позволю себе дойти до такого и так подвергать свою жизнь опасности. Но это благочестивое познание, вкупе со стыдом, не слишком-то помогло мне в будущем. Чувство стыда и вины имеют свойство проходить, когда дело доходит до выводов и следствий. Здесь засчитываются только поступки. Ну что ж, я узнала очень многое о себе и начала действовать.

— Лена, — сказал мне мой свекр, — я думаю, что тебе необходимо на некоторое время куда-нибудь уехать. В какое-нибудь место, где ты сможешь отдохнуть и прийти в себя. У тебя всего было чересчур: твоей работы, этого человека, потом разрыва с ним. Даже самая сильная женщина не вынесла бы того, что ты выдерживала столько времени. Я думаю, с тебя довольно.

— Ну и что мне делать — отправляться в психушку? Я что, совсем сдала?

— Нет, конечно. Но тебе нужно отправиться в клинику и отдохнуть. Сделать небольшой перерыв, пожить в покое. Не дольше, чем это нужно, и на сколько ты сама захочешь там находиться. И если ты не можешь приостановить этот кошмар дома, то нужно же это сделать хоть где-нибудь, не то ты так никогда не успокоишься. Ты хочешь постоянно что-то делать и делать — душевно, телесно, духовно, профессионально, коммерчески. Когда-нибудь должен быть перерыв. Педаль газа в автомобиле и та устает временами. И если ты не отдохнешь, то в один прекрасный момент просто свихнешься и выйдешь в окно!

— Хорошо, — сказал я, — я поеду.

Я капитулировала.

Это было непереносимо — добровольно разлучиться с Симоном больше, чем на неделю. Я была уверена, что не смогу прожить восемь дней без его присутствия. И все же я подчинилась, потому что понимала, что в моем положении это единственный выход.

ЛАУФЕНБЕРГ

В январе Лена собрала чемоданы и уехала в уединенный санаторий в Лауфенберге, на Бодензее, найденный свекром специально для нее.

Ее лечащий врач дал направление, а ее слава сработала так, что ей не пришлось ждать около полугода, как простым смертным. Известность иногда бывает полезна.

Несмотря на свое жалкое душевное состояние, в день отъезда Лена была в хорошем настроении, как всегда в предвкушении какого-нибудь приключения. Выпивку она забросила со времени новогоднего кошмара, решив, что с нее достаточно.

Она непременно хотела ехать на машине, чтобы быть независимой и в дороге. Кроме того, она решила после лечебницы заниматься спортом, много читать и писать.

Поездка длилась пять часов. Эту автостраду Лена знала вдоль и поперек. Как свои пять пальцев были ей известны все автозаправочные станции. Но на этот раз она ехала не выступать — скорее это было… отступление? Неужели Лена Лустиг теперь вынуждена отступать в лечебницу?

Она не захотела, чтобы ее кто-то вез туда, ей не хотелось вести бесконечные разговоры на протяжении пяти часов, ей нужно побыть одной и подумать. Укрытые снегом поля и голые скелеты деревьев проносились мимо за стеклами автомобиля. Вокруг ни души, пусто…

По прибытии она попыталась преодолеть чувство отчуждения и сохранить хорошее настроение. Но оказавшись в своем пристанище и прибежище на ближайшие шесть недель, нестерпимо захотела уехать назад.

— А чего вы хотели? Знали бы вы, какое убожество во всех других клиниках типа этой! Там бы вы просто не выдержали, — пояснил ей сосед по столу. — Здешняя обстановка — это просто люкс!

Комната была обставлена практично, но безвкусно. Она производила безутешное и страшноватое впечатление, с ее линолеумом на полу, одной кроватью, одним стулом, малюсеньким письменным столом, полным отсутствием радио и телевизора — всем таким маленьким, что едва можно было развернуться.

На гастролях руководитель тура после одного только взгляда на такую комнату поменял бы отель. Но этот санаторий был лучшим из специализирующихся по психосоматическим заболеваниям. Мигрени, хронические головные боли, фобии, депрессии — вот симптомы, которыми добрая половина всех немцев страдает в процессе жизни. Лена не была здесь чем-то особенным, здесь все были так или иначе равны. Здесь жили не душевнобольные, а люди с больной душой.