И один в поле воин

А может, Людвина как раз и привезет важные известия? Ведь ее прислали те, кто руководит всеми маки. Франсуа, конечно, ей об этом не говорил, но Моника не ребенок, сама догадывается: достаточно было сказать «кузине» номер поезда, час его отхода из Бонвиля — и эшелон пошел под откос. Людвина немедленно сообщила об этом кому следует. А сейчас она везет им важные указания. Франсуа, вероятно, знает в чем дело, но он все еще считает Монику девочкой. Сколько раз она просила взять ее на какую-либо важную операцию, а он только улыбался и говорил, что она и так сделала больше, чем он ожидал. И к Генриху Франсуа теперь относится совсем по-другому. Он уже не призывает ее к осторожности, а однажды недвусмысленно намекнул, что и среди немцев есть много антифашистов. Нет, сейчас нельзя думать ни о Генрихе, ни о том, с каким поручением едет Людвина. Надо стараться, чтобы все прошло гладко. Вот уже гудит паровоз, надо идти быстрее, чтобы попасть на вокзал к моменту прихода поезда.

Моника выходит на перрон и, не обращая внимания на гестаповцев, которые тут слоняются, подходит к газетному киоску, расположенному слева от главного входа. Купив газету, она берет с прилавка номер иллюстрированного журнала и внимательно рассматривает моды весеннего сезона, напечатанные на последних страничках.

Поезд подошел, остановился. Монике надо сделать вид, что она с чисто женским любопытством рассматривает туалеты дам, каждую измеряя глазами с ног до головы. Но в каком же вагоне Людвина? Ага, вот в окне мелькнуло ее лицо. Вот Людвина выходит. На ней светлое пушистое пальто модного покроя и маленькая черная шапочка, красиво оттеняющая золотистые волосы, элегантная дама, никому и в голову не придет… Боже, что это?!

Моника даже закрывает лицо развернутым журналом и поверх него глядит на Людвину.

Да… Один гестаповец справа, один слева, третий позади. Людвина арестована! Видел ли это Франсуа? А если видел, то почему не бросился на помощь?

Моника делает шаг вперед и встречается с суровым предостерегающим взглядом. Людвина в сопровождении гестаповцев исчезает в одном из служебных выходов.

У Моники хватило сил не вскрикнуть, не пошевельнуться, когда мимо нее проводили арестованную, но перед глазами все закружилось. Девушка прижалась к стенке газетного киоска, чтобы не упасть.

— Иди домой и не делай глупостей! — словно издали, донесся до нее сердитый шепот Франсуа.

Моника повернулась и медленно пошла.

У гостиницы ее нагнал Франсуа.

— Я войду с черного хода, — бросил он на ходу и скрылся в воротах.

Все происшедшее казалось Монике страшные сном. Сейчас она войдет в свою комнату, в свою маленькую крепость, и кошмарное видение исчезнет. Нет, это правда — на стуле сидит Франсуа, лицо у него бледное, осунувшееся.

— Франсуа, — вырвалось у девушки, — неужели мы не можем спасти Людвину? Ведь нас много. Совершить налет на гестапо и отбить ее!

Франсуа горько улыбнулся.

— Я для того и зашел к тебе, чтобы предупредить: ни одного неосторожного жеста, шага, взгляда! Арест Людвины может быть случайным, но не исключено, что они напали на след. Надо быть готовым ко всему, Просмотри все свои бумаги, вещи. Помни — каждая мелочь может привести к очень серьезным последствиям. Ты уничтожила билет, с которым ездила в Бонвиль? Вынь все из сумочки и еще раз проверь. Как меня найти — ты знаешь, связь в дальнейшем будем поддерживать через приказчика галантерейной лавки. Если возьмут и меня, он будет знать, как действовать дальше — я оставлю ему инструкции. Против тебя у них могут быть только два обвинения, твоя поездка в Бонвиль и встречи со мной. Встречи со мной естественны — я твой жених. Что касается Бонвиля… Ага, можешь тоже сослаться на меня: я-де, мол, ревновал, и ты поехала в Бонвиль, чтобы провести время наедине с Гольдрингом. Он это подтвердит, ведь внешне оно так и выглядело. Мне кажется, что человек он порядочный. Но прежде всего спокойствие! Ложись, Отдохни, забудь о случившемся.

— Но они замучат Людвину!

— Они могут замучить Людвину, меня, тебя, кого угодно. Но всех они не убьют. А мы знали, на что шли, правда, девочка? Но это я так, на всякий случай. Я уверен, что все будет хорошо. И я потанцую на твоей свадьбе.

Моника обняла Франсуа и крепко поцеловала его.

— Это тоже на всякий случай. За все, что ты для меня сделал. И… и я хочу, чтобы ты знал — на меня ты можешь положиться!

— Я знаю… — голос Франсуа дрогнул.

Но как только Моника осталась одна, мужество покинуло ее. Перед глазами возникало лицо Людвины, ее стройная фигурка в модном светлом пальто, а рядом зловещие фигуры гестаповцев. Неужели нельзя спасти Людвину, неужели она погибнет от рук палачей?