И один в поле воин

- Герр Гольдринг,- выглянув из-за двери, наконец, позвал Лютц.

В кабинете, кроме генерала и его адъютанта, был также начальник штаба оберст Кунст.

- Фон Гольдринг, берите двух автоматчиков и как можно быстрее поезжайте в Пармо, узнайте, как там у них дела. Оттуда заедете в Шатель-Дельфино. Прикажите немедленно наладить связь с дивизией.

- Простите, генерал, что именно я должен узнать?

- Как что! Разве вы ничего не знаете?- воскликнул Кунст.

- Я не успел проинформировать фон Гольдринга,бросил Лютц.

Начальник штаба, как всегда отрубая одну фразу от друюй, пояснил:

- Я буду краток: дело обстоит так - о разоружении стало известно итальянским войскам; некоторые из них восстали, часть бежала в горы, связь с полками прервана, есть сведения, что в некоторых местах между нашими частями и итальянцами идут бои. Понятно?

- Яволь! Разрешите выполнять?

- Не теряя ни минуты! Немедленно!

Прямо из штаба Генрих в сопровождении двух автоматчиков и Курта, сидевшего за рулем, помчался в Пармо. Через полчаса он уже прибыл в штаб полка.

- Передайте генералу, что все итальянские гарнизоны почти полностью обезоружены, за исключением двух рот, успевших уйти в горы. Боя не было только небольшая перестрелка. Потерь с нашей стороны нет. Связь сегодня будет налажена, - сообщил командир полка оберст Функ.

Подъезжая к Шатель-Дельфино, Гольдринг услышал стрельбу и приказал остановить машину. Ясно доносились автоматные и пулеметные очереди.

- Ехать медленно! Автоматчикам приготовиться!

Когда подъехала к самому Шатель-Дельфино, из города выскочил мотоциклист.

Генрих приказал ему остановиться.

- Что за стрельба?

- Окруженные в казармах итальянские солдаты открыли огонь по нашим.

Машина набрала скорость и въехала в городок. Стрельба не стихала. Немецкие солдаты ходили по улицам в полном вооружении, гражданского населения не было видно.

В штабе полка Генриху сообщили, что вчера вечером часть итальянских солдат - приблизительно два взвода бежала. Не поверив слухам о разоружении, большинство солдат осталось в казармах. Но когда сегодня утром немцы окружили казармы, итальянцы открыли огонь. Сейчас к ним послан парламентер для переговоров. Если переговоры не дадут желаемых результатов, придется прибегнуть к более решительным мерам, чтобы к вечеру обезоружить всех.

Вернувшись в Кастель ла фонте и доложив обо всем генералу, Генрих спросил Лютца, как проходит разоружение по другим районам.

- Более менее нормально. Но в горы к партизанам бежало больше батальона. А это уже сила, с которой нельзя не считаться.

- Особенно если учесть, что партизан и без этого немало, - прибавил Генрих.

Было воскресенье, но, учитывая напряженную обстановку, Эверс приказал всем офицерам оставаться на местах. Это нарушало планы Гольдринга. Накануне он сговорился со своим новым знакомым, бароном Штенгелем, поехать к водопаду, где, как говорили, форели сами прыгают в руки, теперь поездку придется отложить и порыбачить часикдругой на старом месте - вблизи графского парка.

Когда Генрих спустился к водовороту возле расселины, Штенгель уже был там.

- А-а, наконец, а я думал, что вы сегодня уже не придете! поздоровался он, не подавая руки и продолжая наматывать удочку.- Ну как, поедем?

- К сожалению, нет! Сегодня мы, по милости генерала, работаем, шепотом, как и полагается опытному рыбаку, который боится спугнуть рыбу, ответил Генрих.

- Из-за этих проклятых макаронников? До сих пор не разоружили?

- Они немного присмирели, но обстановка еще тревожная. Ровно в десять я должен быть в штабе.

- Тогда не тратьте времени, я и так вас опередил. Посмотрите-ка, какие красавицы!

- О, мне все равно за вами не угнаться!

Штенгель действительно был мастер по ловле форелей и очень этим гордился. Когда месяц назад Генрих впервые появился на берегу с удочками, майор встретил его не очень приветливо. Но молодой обер-лейтенант с таким искренним восхищением любовался мастерством майора, а сам был так беспомощен, что Штенгелю захотелось щегольнуть.

С превосходством опытного спортсмена он объяснял оберлейтенанту, что форель очень осторожная рыба и не так легко попадает на удочку, что ловят ее на мушку и только нахлестом, притаившись за скалой или кустиком, иначе рыба увидит рыбака, а форель не только сильная, но, и очень хитрая рыба.

Генрих почтительно, с интересом выслушивал эти пояснения, просил разрешения поглядеть, как майор держит удочки, и вообще целиком полагался на его опыт и авторитет.

Через неделю Генрих одолел все премудрости лова и стал еще более завзятым рыбаком, чем сам Штенгель.

Общая страсть сблизила майора и обер-лейтенанта. Тем более что разницу в чинах уравновешивало аристократическое происхождение обоих и родственные связи фон Гольдринга с таким влиятельным человеком, как Бертгольд.