И один в поле воин

- Выходит, вы очень успешно стреляли по безоружным, вместо того, чтобы драться с гарибальдийцами!- язвительно произнес Генрих. Он почувствовал, как его охватывает бешеная злоба. С каким наслаждением он разрядил бы свой пистолет в это чудовище, спокойна попыхивающее сигареткой. Но надо было сдерживаться, и уже совершенно спокойным тоном Генрих спросил:- Организуем погоню?

- Сейчас это чересчур рискованно. Подождем, когда туман рассеется.

Ждать пришлось долго. День выдался туманный, и только часа через два Лемке и Гольдрипг в сопровождении автоматчиков смогли осмотреть позиции партизанского отряда, учинившего нападение на колонну.

- Обратите внимание,- зло говорил Лемке - их позиции хорошо замаскированы и, очевидно, заранее подготовлены. Они ждали нашу колонну.

- Похоже, что кто-то их предупредил,- спокойно констатировал Генрих.

О погоне нечего было и думать. Туман ограничивал видимость, а при этих условиях углубляться в горы было опасно: несколько десятков автоматчиков партизан могли сдерживать весь большой отряд Лемке и Генриха.

- Но кто мог предупредить партизан? - то ли про себя, то ли Генриха спросил Лемке, когда, сидя в комендантской машине, они возвращались в Кастель ла Фонте - Вы комунибудь говорили об отправке итальянцев этой ночью?

- Ни единой душе!

- Тогда кто же?

- А почему вы думаете, что партизан мог предупредить кто-либо из моего окружения, а не из вашего?

- Мое окружение все состоит из немцев, а среди вашего имеются итальянцы.

- После покушения на фюрера нельзя доверять и немцам,- бросил Генрих.Гарантирует верность не национальность, а взгляды.

Лемке замолчал. Он был зол на весь мир, а больше всего на себя самого. Надо было настоять, чтобы Гольдринг тоже сопровождал итальянцев, а Лемке всю ответственность взял на себя. И вот получил... Придется оправдываться перед начальством, а Гольдринг останется в стороне, ведь нападение произошло за границами его района.

Генрих тоже молчал. Перед его глазами неотступно стояла картина, которую он застал на месте боя: несколько десятков убитых и раненых итальянцев, а среди них Лемке с пистолетом в руке...

- Скажите, вы доверяете своей переводчице?- неожиданно спросил Лемке, когда они уже въехали в Кастель ла Фонте.

- Я проверял ее несколько раз, и до того, как взял на работу в комендатуру, и на самой работе. Она целиком оправдывает характеристику, данную графом Рамони. Кстати, очень хорошую.

- А у меня эта девушка вызывает подозрения.

- Чтобы успокоить вас, я проверю еще раз, даже специально спровоцирую, оставив на столе какой-либо секретный документ,- равнодушно бросил Генрих.

Он взглянул на Курта, тот с окаменевшим лицом сидел за рулем, и Генрих понял, что этот разговор через несколько минут станет известен Лидии.

Вечером к Генриху буквально влетел веселый, возбужденный Кубис. Сердце Генриха бешено заколотилось. Неужели свершилось то, что по временам казалось неосуществимым, то, к чему были прикованы все его усилия, помыслы, то, чему он подчинил все свои действия и даже жизнь?

И внешний вид Кубиса, и его поведение подтверждали, что это так.

Заглянув в смежную с кабинетом спальню, Кубис плотно притворил дверь, потом выглянул в коридор, из которого только-только вошел, и спустил язычок автоматического замка.

Генрих, овладев собой, с улыбкой на губах наблюдал за ним.

- Я не узнаю вас сегодня, Пауль! У вас вид заговорщика! Произошло что-нибудь сверхъестественное?

Кубис поднял правую руку, как это делают боксеры победители на ринге, и, обхватив ее возле запястья пальцами левой руки, потряс ею в воздухе. Потом также молча похлопал себя по карману мундира.

- Да что с вами? Вы утратили дар речи?

Смеясь, Кубис упал в кресло.

- Они здесь, дорогой барон, все до единого здесь,- он снова похлопал по карману и откинулся на спинку кресла с видом победителя.

- Кто это - они?

- Фотокопии! Что вы теперь скажете о моих способностях?

- Скажу, что всегда был о них очень высокого мнения. Неужели вам удалось...

- Все до единой! Но почему вы меня не поздравляете?

- Еще не знаю, с чем поздравлять. Ведь вы профан в вопросах техники! А у стариков бывают странные причуды: Лерро мог сберечь как память о своем первом изобретении какие-нибудь чертежи, совсем не представляющие ценности. Или задумать какую-либо новую работу...

От одного такого предположения Кубис побледнел. Он уже освоился с мыслью, что владеет огромным состоянием, и теперь ему казалось, что это богатство у него вырывают из рук.

- Не... не... может быть! - запинаясь, пробормотал он. Но выражение тревоги, смешанной со страхом, все яснее проступало на его лице.

- Давайте проглядим и разберемся.

Кубис вытащил из бокового кармана мундира завернутую в бумагу пачку и с опаской взглянул на Генриха. Теперь в его глазах, кроме страха и тревоги, светилось еще и недоверие.

Расхохотавшись, Генрих пожал плечами.