И одной любви достаточно (СИ)

— Да. Машу к тебе. Мне кажется, что… Да нет, даже не кажется, а так оно и есть. Она любит тебя больше меня.

— Я думаю Вы не правы. Просто любовь ко мне она демонстрирует, а свою любовь к Вам она скрывает глубоко внутри, как и все подростки в этом возрасте.

— Возможно. Вторые выступления заканчиваются, а значит пора для медленных танцев. Первый ты пропустил, а последний за Машей. Ого, ты только глянь! — сказала Наталья Игоревна и движением головы указала на группу из четырёх школьниц, которые двигались в нашу сторону, — да ты прямо нарасхват!

— Эм, да, бывает и такое, — сказал я неуверенно. Номер закончился и ведущий объявил о втором медленном танце.

— Ваня! Можно тебя пригласить на танец? — хором закричали девочки?

— Воу, девочки, мне конечно же льстит такое внимание, но вас много, а я один. Вы пришли одновременно, а бросать жребий — значит проявить неуважение к вам. Однако кое-кто не побоялся и подсуетился заранее. Соня? — сказал я и протянул девочке руку. Спустя мгновение раздумья, она вложила свою ладонь в мою, и мы пошли в центр зала. По дорогу Соня обернулась, взглянув на тех, кого она обошла.

— Спасибо, — сказала Соня, когда моя рука оказалась у неё на талии, а её рука на моём плече.

— Ну это же правда. Ты наверняка нервничала, прежде чем подойти ко мне тогда, перед выпускным, так что я вознаградил твою решимость. К тому же, это означает, что тебе это больше всех нужно. И да, ты что показала им язык?

— Ахах, нет, я лишь подмигнула и подразнила.

— Эх, подростки. Хотя я сам подросток, — сказал я и обвёл взглядом зал. Недалеко от нас Маша танцевала с каким-то парнем. Весьма симпатичным кстати. Мы с ней встретились взглядами и кивнули друг другу.

— Ты хорошо танцуешь, — сказала Соня.

— А мне всегда казалось, что плохо. Ну это видимо для тебя хорошо. А, и Соня, только не влюбляйся в меня, хорошо?

— Мне кажется поздно, — сказала девушка и опустила взгляд. Вскоре танец закончился, и поблагодарив Соню за танец, я отправился на своё место.

— Ну что, как поворковал? — спросила Наталья Игоревна.

— Хорошо, грех жаловаться, — невозмутимо сказал я. — Это видимо у вас семейное, да? Такие шуточки?

— Возможно. О чём поговорил с Соней?

— Сказал ей о том, что не стоит в меня влюбляться.

— Ух ты. А она?

— Сказала, что уже поздно.

— Мда, появился значит ловелас и разрушитель сердец девятиклассниц. Теперь все будут не только Маше, но и Соне завидовать.

— Ох, может хватит об этом? Я просто устал от этих разговоров, о том, какой я идеальный, ловелас, и вообще мужчина влажных грёз.

— Ахаха, ну ладно. На чём мы остановились? Ах да, на мужчинах в моей жизни. Причины были разные. И я уже не помню какие. Но помню, что вскоре решила, что в моей жизни есть место только для Маши и работы. Впустить в свою жизнь мужчину, значит пожертвовать чем-то. Разумеется, пожертвовать Машей, моей долгожданной дочкой, единственным ребёнком я не могла. Работа? И надеяться на то, что мужчина обеспечит достойную жизнь мне и дочери? Нет, благополучие дочери в моих руках, так что я сделала свой выбор. О, а вот и тот долгожданный момент.

— Вы о чём? — спросил я, и ответила мне не Наталья Игоревна, а ведущий, который объявил Машу.

— Можешь встать, — тихо сказала мне Наталья Игоревна, пока Маша ещё не начала петь, — ей это поможет. Ведь это песня для тебя.

— Я знаю эту песню…, — тихо сам себе сказал я и встал.

Это была Лана Дель Рей. «Young & beautiful». И теперь я понял, почему мне стоило встать. Чтобы Маша видела меня. Она была почти недвижима, лишь покачивалась слегка, словно травинка, колышимая ветерком. Плавные и нежные движения рук придавали изящества этому чуду. Мы не отводили глаза друг от друга. Но вскоре песня кончилась, и Маша вновь сошла со сцены прямо в уборную.

— Это было…, — замялся, подбирая нужные слова, — просто восхитительно.

— Да. Она сильно переживала, что не сможет. Песня очень сложная, но она чувствовала, что спеть нужно именно её.

— Да…, — только и сказал я. Остальные выступления конечно прошли мимо меня. Я ждал медленного танца. Нашего танца. Ведущий объявил о том, что основная программа заканчивается. Через несколько мгновений будет объявлен последний танец. Мы с Машей встречаемся взглядами. Чувствую, как ноги каменеют, не в силах поднять меня с места.

— Ну что, твой звёздный час, рыцарь, — помогла мне справиться с волнением Наталья Игоревна.

— Да, мой звёздный час, — сказал я себе и направился к Маше. — Принцесса, соизволите ли Вы подарить верному Вам принцу танец?

— Принцесса высоко ценит преданность и любовь своего рыцаря, так что она соглашается на танец, — сказала Маша, и взяла мою руку. По нам скорее всего было видно, как тяжело даётся этот наигранный пафос. Мы кружили в самом центре зала, но Маше было тяжело даже смотреть на меня, поэтому она опустила взгляд. Я же свысока наблюдал за несвойственным ей смущением.

— Буду, — сказал я, разрушив непривычную тишину.

— Что? — спросила меня Маша, подняв голову.

— Я про песню. Там же поётся о том, будешь ли ты меня любить, когда я уже не буду так юна и красива. И я тебе говорю: буду. Всегда.