И Он пришел

Наталия и Илья оказались на переднем сидении. Вчера их, естественно, разместили в одном номере. Они не возражали. Впервые за многие годы они опять оказались рядом. Близость пришла просто и естественно, как пожелание спокойной ночи. Но это оказалось гораздо глубже и сильнее, чем в молодости.

Посреди ночи они пили чай. У Ильи оказались с собой «аварийная» плитка шоколада и маленькая фляжка с коньяком. Он ловко заварил чай, добавил коньяку и разломил шоколад.

Наталия не отрываясь смотрела на него. Потом спросила:

— Ты говорил, что несколько месяцев был в монастыре. Скажи, неужели такое счастье может быть грехом?

Илья ответил так же искренне:

— Не может. Настоящее счастье не может быть грехом.

— А как узнать, что такое настоящее счастье?

— Где-то я читал и согласился, что настоящее счастье — это такое истинное удовольствие, за которое потом не будет стыдно.

И добавил:

— Я тебя больше никогда никуда не отпущу.

— А я и сама от тебя никуда… Скажи мне, ты ведь знаешь, как Он их спасет?

— Я догадываюсь и верю.

— Я тоже верю.

Теперь они ехали на переднем сиденье рядышком, крепко держась за руки.

В автобус садились семьями. Вчера и сегодня за завтраком почти никто ни с кем не знакомился. Все в основном были поглощены своими горькими мыслями.

Однако к Анне перед посадкой в автобус подошла китаянка и предложила ехать с ней рядом. Своего мужа она попросила сесть за ними, а самой ей очень хотелось быть с Анной.

Дело в том, что вчера перед самым отъездом из гостиницы они неожиданно объяснились. Китайцы тогда подошли к ним и на приличном английском спросили, кто пришел с кардиналом. Потом китаянка поинтересовалась у Анны, кто у нее был в заложниках — брат? Она решила, что Анна — дочь Наталии. Анна объяснила, что с Наталией они соотечественники. А здесь находится ее друг Юн.

— Но ведь там только один мальчик по имени Юн, это мой сын, — сказала китаянка.

— Тогда давайте познакомимся! — нашлась Анна. — Ваш сын — мой друг. Мы давно дружим по интернету.

— Так это с вами он последний год безотрывно общается через компьютер! — в свою очередь сообразила мама Юна и позвала своего супруга.

— Смотри, мой дорогой, какой у твоего сына хороший вкус! — представила она Анну.

Когда им вчера рассказали дальнейший план действий, они решили поговорить обо всем с Анной завтра, в пути.

Анна ожидала естественных вопросов о своих родителях, о себе и так далее. Однако мама Юна сразу начала рассказывать о нем. По-видимому, ее действительно привлекли и поведение, и манеры Анны. Она явно хотела представить ей Юна с той стороны, которую Анна знать не могла — как доброго сына.

Их разговор вскоре повернул к текущим событиям. Мама Юна вполне естественно спросила, сообщил ли ей он в своем последнем сообщении о том, куда поехал. Анне ничего не оставалось, как признаться, что последнее письмо она получила от Юна уже из Рима. Мама Юна сделала круглые глаза, осознавая эту мысль. Потом она тихо предложила пересесть на заднее сидение автобуса, чтобы ее супруг мог сесть рядом и тоже поучаствовал в разговоре.

Анна поняла, как родителям хочется увидеть своими глазами последнюю весточку от сына. Поэтому она достала из своего рюкзачка компьютер, включила его и сделала автоматический перевод письма на английский.

Письмо сына из трех коротких фраз произвело на родителей большое впечатление. Папа Юна оказался человеком весьма сообразительным. Он сразу понял из текста, что возможности для отправки и получения почты были крайне ограничены. Буквально через минуту он даже не спросил, а утвердительно сказал:

— Вы успели ему ответить?

— Да», — ответила Анна.

Папа Юна медленно и раздельно, глядя прямо ей в глаза произнес:

— Ага. Так значит, это через вас они получили рецепт того самого противоядия?

Анна молча кивнула головой.

— Но вы же герой, это все должны знать! Давайте я всем расскажу сейчас?

— Нет, пожалуйста! — взмолилась Анна.

— Вы уверены? — переспросил отец Юна.

— Да, конечно, — подтвердила Анна.

— О’кей. Да, кстати об «о’кей». Что значит слово, которым Юн закончил свое письмо? Что значит «си эйч эм оу кей»[2]?

Анна пояснила, что на русском это значит примерно как «пока».

Пока Анна объясняла родителям Юна его последнее письмо, у нее вдруг проснулось какое-то чувство то ли тревоги, то ли неловкости. Ведь последние два дня она не проверяла почту. А вдруг там что-нибудь есть?

Китайцы заметили, что она задумалась, и поинтересовались, не они ли ее утомили. Анна объяснила свою мысль, родители Юна ее поддержали.

Когда она увидела список входящих писем, ожидающих ее в почтовом ящике, она ойкнула.

От Юна было целых два письма. Первое он отправил утром в пятницу, второе — буквально несколько часов назад. Родители Юна видели экран, да Анна и не собиралась что-то скрывать.