И опять Пожарский. Тетралогия (СИ)

– Фомин я, князь батюшка, отец Тихона, супружника Дунькиного. Ты не смотри, что худой. Возьмусь я за работу костяную. Только про сено для лошадок не забудь, кормилец ты наш! – весело отчеканил мужичок.

– Ну, и быть по сему, – улыбнулся шустрому мужичку Пожарский, такой точно справится, – Тоже завтра подойдёшь к Онисиму Петровичу.

– Бога за тебя буду молить, князь батюшка, – стал кланяться и пятиться назад старший Фомин.

– Ну, и снова дальше пойдём. Хочу ещё одну "переработку" вам православные предложить. Нашёл я в заморской книге одной, как их шерсти овечьей зимнюю обувь делать, да такую, что в самый лютый мороз в ней можно ходить и не замёрзнут ноги. Называется та обувь валенки. Нужен мне ещё один человек, что будет по губернии ездить и шерсть овечью скупать. Нужна девица, чтобы шерсть эту мыть и чесать. И нужна женщина с сильными руками и умом острая да пытливая, чтобы эти валенки делать. Работа эта тяжёлая. И в книге той, конечно написано, что да как делать, но придётся, как Дуня, рецепт наилучший долго искать. Есть ли желающие на эту "переработку".

– Может нужно Татьяну бобылку взять со всей семьёй? – и, понятно, опять Коровин.

– Так если бобылка, то кто будет закупкой шерсти заниматься? – князь высматривал в толпе, кто эта Татьяна.

Женщина вышла. Вот про таких Некрасов, наверное, и написал про коня. Тётка была высокая и здоровущая.

– Так отец мой Ивашко Олександров. Он и шерсть скуплять будет и мне поможет. А дочка Любка будет шерсть чесать, да младшая дочка Варька и ей и мне поможет. Отдай нам, князь батюшка, эту "переработку, а то без мужика еле выжили в этом годе, – тётка бухнулась на колени и стала биться головой о снег.

– Встань, Татьяна. Хорошо забирай себе эту "переработку", но учти, работы будет так много, что помощниц тебе надо будет набирать, когда сама руку набьёшь. От самого Нижнего Новгорода очередь выстроится за твоими валенками. Подойдешь после к Онисиму Петровичу.

– Отец родной! – заголосила Татьяна, так и не встав с колен.

– Ладно, народ слушайте ещё про одну "переработку". Называется она твёрдый сыр. Это такой продукт, который из козьего молока делают, есть там ещё всякие разные добавки, но здесь это рассказывать долго. Тому человеку, который возьмётся, я потом всё отдельно объясню. Только предупреждаю, первую продукцию на рынок повезём аж через три месяца, сыр этот твёрдый должен лежать созревать. Деньги за работу, и на молоко со всем необходимым эти три месяца я буду давать. Ну, потом уж сами крутитесь. Думаю, что спрос на сыр будет не меньше, чем на Дунино масло. Как упаковать его, есть у меня задумка. Тоже гончары нам понадобятся. Коробочки для сыра делать.

– Дозволь мне заняться этой "переработкой", князь батюшка, – вылетел вперёд худой высоченный мужик в волчьей шубе.

– Как зовут тебя? – спросил Пожарский, внимательно разглядывая претендента. Он себе сыровара представлял несколько иначе. Эдакий толстячок с благообразным лицом и пальцами сардельками в белом фартуке. А тут жердь на голову выше остальных его крестьян и худой как смерть.

Фёдор я, князь батюшка. Фамилия моя Сирота. У меня у самого четыре козы было, да ты ещё двух привёл, творог из козьего молока жена постоянно делает, авось и сыр этот освоим.

– Очень хорошо, Фёдор, будешь ты главным сыроделом. Как освоим продукцию, и пойдёт первый твой сыр на продажу придётся тебе помощников нанимать, помяни моё слово, – обрадовался Пётр, от творога до сыра один шаг. Сычуг добыть для закваски из желудка молодого ягнёночка и пойдёт дело. Смотрел как-то в Чехии, в молодости, Афанасий Иванович как этот процесс происходит. Ничего страшного. Научимся, – Завтра сначала ко мне подойдёшь, расскажу все секреты производства сыра, а потом к Онисиму Петровичу все хозяйственные вопросы обсудить.

– Благодарствую, кормилец, – и этот на колени бухнулся. Как-то отучать надо. Хотя, не поймут.