И опять Пожарский. Тетралогия (СИ)

– Не тушуйся, княжич, был я на том Урал камне. Пойдём по весне, чай дорога знакомая, – и дружелюбно подмигнул Пожарскому.

Это меняло дело.

– Что ж, Иван Пантелеич, есть у меня четыре не занятых дома, сразу после Рождества Христова начнём новые строить, а пока давай эти разделим среди приехавших с тобой. Своим-то стрельцам я всем уже домины построил, сейчас они туда семьи и заберут. Сколько же с тобой новых приехало, – Пётр радостно осматривал переставшую выть и уже радостно гомонившую толпу. Эх, радость-то какая, сколько народу плюсом.

– Прибыли со мною, по царёву указу, двое рудознатцев опытных с семьями, десяток стрельцов, подьячий Пахом Сутормин, чтоб всё найденное на Урал камне описать, ну и я семьёй и сыном женатым. Всего пятнадцать семей. А у тебя говоришь, княжич, всего четыре дома, где же людишек разместить. Итак две недели в дороге, – сотник был хороший, не о себе думал о людях.

– Ну, давай так, Иван Пантелеич. Пусть дома занимают двое рудознатцев, подьячий и твой сынок. Ты на время поселишься в моём тереме, на гостевой половине. Стрельцов с семьями мы пока разместим в школе, вон то здание слева. Там как раз десять классов, это горниц таких больших. Сейчас у ребят каникулы и школа пустая стоит. А сразу после Рождества и начнём новые дома строить. Не переживайте, плотники и печники у меня уже опыта набрались, за седмицу дюжину-то домин с печами поставят.

Тут над площадью опять вой поднялся. Пришлось идти разбираться. Оказалось всё очень плохо. Бабы на отрез отказывались расставаться с кишащими клопами и вшами тряпками. И это ведь была не одна семья свистуна Арзамасского. С тем-то решили, да и то всем миром. А тут тридцать пять семей. Пришлось принимать кардинальные меры. Был кликнут клич по всему Вершилову, топить бани. Одежду сначала прожаривали в бане и лишь потом разрешал заносить в дом. То же делали и с посудой. Пётр понимал, что всех насекомых победить не удастся и опять будет трёхмесячная борьба за чистоту рядов.

Сумасшедший день закончился не с наступлением сумерек, а с последней партией прожаренной одежды возвращённой новосёлам. Сотник Иван Малинин метался среди прибывших, раздавал затрещины и утешения и не будь его направляющей силы одному Петру с оравой больше чем в сто пятьдесят человек было бы не справиться. Сейчас всё уже поутихло. Народ собирался на всеношную.

Событие сорок первое

К церковным обрядам Пётр был равнодушен. Он отлично понимал, что обязан присутствовать. А то народ про него и так сказки рассказывает. Не хватало ещё и с церковью не подружиться. Может и не Европа с её кострами инквизиторскими, но и тут, если в колдовстве обвинят, мало не покажется. Поэтому княжич Пётр Дмитриевич Пожарский стоял сейчас в новом храме Рождества Господня и принимал деятельное участия во всех долгих перипетиях Всенощной службы. Телом принимал. В мыслях бывший генерал был далеко.

Он подводил итоги. Прошло четыре месяца и одна неделя, как его забросили сюда. И был он один-одинёшенек, да ещё и отравленный. Сейчас за ним стоит больше тысячи ста человек, включая стариков и грудных детей. Он тут, в Вершилово, по нонешним временам построил крупный город. А если считать по промышленному потенциалу, то и совсем крупный. Пётр прекрасно сознавал, что почти все его успехи без золота и серебра, отбитых у банды Сокола и шайки Медведя, не имели бы места. Он сейчас, наверное, самый богатый человек в Московском государстве. Деньги уходили и уходили стремительно. По сути, уже надо было ехать и забирать один из припрятанных тайников атамана Сокола. Планов было полно, и все они нуждались в финансовой подпитке.

А что удалось осуществить?

Работала Дуняши Фоминой фабрика по производству орехового масла в эксклюзивной упаковке. Да ещё как работала. Только в Нижегородской губернии было продано шестьдесят семь расписных горшочка. Ему докладывали, что на рынке в Нижнем видели подражателей. Но уровень был настолько разный, что конкуренты продавали свои поделки едва за рубль. Приехавший доложить об этом подьячий Балахнинского уезда Замятий Симанов, думал, что княжич, расстроится и вместо этого увидел довольную улыбку.

– Значит, просыпается Россия, – услышал тот странные слова.