И осталась только надежда…

– Нас не убьют, мы им нужны.

Ее уверенность не сумела справиться с моим страхом, а вот равнодушие, с которым она это произнесла, заставило вновь задуматься. Хотя бы о том, кем она была.

– Тебе это интересно? – Девочка обернулась ко мне и лукаво улыбнулась.

Будто бы и не было тех нескольких минут, когда, казалось, ожили ночные кошмары, ставшие несколькими крупными мужчинами, одетыми в черное. Будто не обнажались мечи, не было крика Радмира, появившегося словно из ниоткуда, не было того мгновения растерянности, когда с его тела миражом слетела человеческая внешность, открывая смуглое лицо, украшенную клыками улыбку и… хвост с кисточкой, хлестко бьющий по высоким сапогам.

И за этими воспоминаниями как-то меркла удивительная догадливость девочки, с легкостью читающей мои мысли.

– Моя мама – маг Равновесия и носитель его сути. А еще она, – Амалия слегка нахмурила бровки – похоже, ожидала, что моя реакция будет более бурной, – правительница темных эльфов в одном из миров Веера. Кстати, мой братик – темный эльф.

– А ты? – нашла я в себе силы задать один из тех вопросов, которых как-то сразу стало слишком много.

Причина, по которой я безоговорочно поверила этому ребенку, для меня была менее важна.

– А я – человек. В нашем роду маги Равновесия только люди. Но это тебе потом мама лучше расскажет.

Мама… потом… расскажет!

Я подтянула колени поближе к подбородку – в камере, в которую нас с Амалией поместили, было ощутимо прохладно. Не спасало даже довольно толстое одеяло, в которое я завернулась, забравшись с ногами на узкий лежак и подложив себе под спину подушку.

Та женщина, которую я видела только на фотографии, никак не ассоциировалась ни с магом, ни с уверенностью девочки в нашем спасении. А в том, что именно свою маму она видела в качестве избавителя, я не сомневалась. Первая фраза, сказанная ею, когда нас привели сюда, позволяла судить об этом весьма однозначно.

Как только скользнула в сторону похожая на переборку дверь, Амалия нетерпеливо дернула плечом, требуя, чтобы странное существо, лишь похожее на человека, убрало с него руку, и с достоинством, так не соответствующим ее возрасту, первой шагнула внутрь. Остановилась, осматриваясь, а потом резко повернулась и с усмешкой, вызывающе смотрящейся на ее детском личике, заговорила. Обращаясь к мужчине, который стоял чуть в стороне.

Его лицо было наполовину прикрыто тканью, но темная кожа да черные глаза, обрамленные сверкающими ресницами, весьма однозначно доказывали, что и он к людям отношения не имел.

– Когда моя мама придет за мной, вы пожалеете о том, что сделали.

Вопреки моим ожиданиям, тот, кого девочка затем назвала даймоном, не отреагировал на ее слова смехом. И хотя это ни о чем не говорило, сам тот факт, что нас есть кому искать, добавлял оптимизма.

– А кто такие даймоны?

Первые два дня, которые мы определяли лишь по чередованию завтрака, обеда и ужина да отключенному на ночь верхнему освещению, мы с Амалией почти не разговаривали. Сидели молча, прижавшись друг к другу, и вздрагивали от каждого шороха. И хотя ни грубости, ни угроз со стороны наших похитителей пока не было, неизвестность и непонятность происходящего давили, не позволяя расслабиться ни на мгновение.

Сегодня же… нет, не стало легче. Скорее, привычнее.

– А… – Девочка непринужденно махнула рукой. – Они живут на Дариане. У нас с ними два года тому назад была война, но потом мы их победили, а мой папа даже стал другом их ялтару. Закираль хороший и слушается мою маму.

– А эти? – Я рукой показала на дверь.

– Это плохие. Папа сказал, что они предатели и, чтобы они нас не нашли, мы с Вэоном должны пожить у бабушки.

– Но они вас все-таки нашли, – тихо прошептала я, но Амалия услышала, хоть я этого и не хотела.

– Они нашли тебя.

Заявление Мали заставило мгновенно избавиться от остатков оцепенения, в котором я пребывала, и удивленно посмотреть на нее. Мне не очень-то хотелось чувствовать себя виноватой за то, что этот ребенок находился здесь.

Я никогда не была пай-девочкой, но старалась избегать ситуаций, когда из-за меня кто-нибудь мог пострадать.

– Меня?

– Тебя. – Девочка довольно улыбалась, словно забыв о том, где именно мы находимся. Подойдя к лежаку, присела на краешек. – Ты – маг Равновесия. Я тебя чувствую, как маму и Сашку. Только ты не умеешь пользоваться своей силой, и, если не научишься, она тебя разорвет.

– Разорвет? – То, что она говорила, было странно. И… не очень приятно.

– Так говорит мама, – пожала она плечами очень по-взрослому.

– Сначала ты начнешь мерзнуть. – Мы с Амалией одновременно повернулись к чуть слышно открывшейся двери. Даймон в длинном черном плаще и с закрытым лицом стоял на пороге и смотрел на нас. – Так заявляет о себе Хаос. Считается, что он ближе всего к человеческой природе и потому первым проявит свое разрушительное действие. А потом за дело примется Порядок. Пытаясь уравновесить свою противоположность, он окутает тебя непереносимым жаром, но твое сердце к этому времени уже заледенеет, и ему не удастся его растопить.