И осталась только надежда…

Он усмехнулся одним взглядом и, указав на кресло, с которого я поднялся, предложил мне сесть. Я поторопился исполнить его приказ, сам он остался стоять. Лишь затянутой в перчатку рукой оперся на край стола.

На первые заданные им вопросы я отвечал односложно. Он смущал своим присутствием.

Мы с отцом никогда не разговаривали о Вилдоре, но я видел, что за бесстрастностью Яланира пылают ненависть и зависть. Теперь понимал почему.

Ялтар казался недостижимым совершенством. Даже несмотря на все, что мне, как кондеру, было о нем известно.

Он им и был, недостижимым совершенством. Но в отличие от отца, для которого стало необходимостью затмить славу своего старшего родича, я был счастлив уже тем, что принадлежу к его ветви.

Наша беседа затянулась. Его интересовала не только моя жизнь, но и то, как я понимаю будущее нашего мира. Он довольно скрупулезно разбирал каждую высказанную мной идею, не стеснялся уточнять, если что-то в моих рассуждениях было ему непонятно, задавал вопросы, спорил, не навязывая собственного мнения.

Когда уходил, спохватившись, что выгнал сына из его же собственного кабинета, произнес тихо, словно говоря с самим собой: «Справится».

Я же в этот миг понял сразу две вещи: отец боится деда, и со мной он никогда так не разговаривал.

Спустя две луны принцесса д’Тар нанесла удар, отправивший Вилдора в Пустоту.

Панель беззвучно отошла, пропуская меня внутрь покоев. Вновь переживая те события, я не успел подготовиться к очередному предстоящему мне бою. Теперь уже за свое будущее.

Сбросив набиру на кресло, вошел в спальню. Алинэ спала, разметавшись на кровати.

Единственная женщина, с которой мне не хотелось быть зверем.

Отпуская ментальный контроль, едва не поддался слабости. Она была настолько тиха, настолько ранима и беззащитна, что сердце задыхалось от горечи. Я очень четко понимал, что именно сделал с ее душой, чтобы сохранить жизнь.

Осторожным прикосновением, чтобы не разбудить, убрал с лица прядь волос. Я помнил, что на солнце они были похожи на сверкающее золото, сейчас же больше напоминали порыжевшую от зноя траву.

Ее губы тронула нежная улыбка. Не для меня. Ресницы дрогнули. Я поторопился отойти, чтобы не смущать ее своей близостью, но не успел. Умиротворенность в ее взгляде сменилась пониманием и… болью.

Простишь ли ты меня когда-нибудь, Алинэ?!

– Сэнши не справляется с маленькой принцессой. Ты не против, если я ее приведу?

Это было единственное, что могло удержать ее на грани безумия.

– Что с теми людьми?

Я не ожидал, что она решится на этот вопрос, но, услышав его, испытал облегчение. Эта женщина была сильнее, чем казалось.

– Попросили покинуть закрытую зону. Или ты думаешь, что мы убиваем просто ради развлечения?

В какой-то мере это так и было, но ей об этом знать не стоило.

– Я ничего о вас не знаю, – хмурясь, заметила она, спуская ноги на пол. – Я не помню, как уснула.

Едва удержавшись от улыбки, я отошел к двери. Чем больше было расстояние между нами, тем спокойнее она себя чувствовала.

– Ты не можешь себя контролировать. Пришлось воспользоваться ограничителями, – я взглядом указал на браслеты на ее руках, – чтобы тебя успокоить.

Все произошло, конечно, далеко не так, но и об этом ей было лучше узнать как можно позднее.

Похоже, из сказанного она сделала правильный вывод. Следующий ее вопрос не мог меня не обрадовать.

– Ты говоришь о контроле магии?

Я лишь кивнул, боялся, что сорвется голос. Я не хотел причинять ей лишней боли, а значит, должен был сделать все, чтобы ее решения были добровольными. Не потому, что этого добивался отец.

– Когда ты начнешь учить меня?

Движения Алинэ были скованными от не отпускающего ее страха, но она, преодолевая его, подошла ко мне ближе, остановившись, когда между нами осталось не больше пары шагов.

Аромат ее тела коснулся ноздрей, как совсем недавно запах только что пролитой крови. Зверь внутри меня рыкнул, потянувшись к еще недавно принадлежавшей ему женщине, но я нашел в себе силы, чтобы усмирить берсерка. Одно неосторожное слово, жест, и я мог спугнуть ее, потеряв все, чего уже достиг.

– Если ты хочешь, начнем прямо сейчас.

Раздумывала она недолго. Но в эти мгновения я предпочел не дышать, сохраняя на лице безразлично-спокойное выражение. Подобная отстраненность давалась нелегко – я желал ее.

Я хотел прикасаться к ее коже, чувствовать губами тепло, чуть солоноватую влажность. Слышать, как бьется в груди ее сердце. Ощущать, как льнет ко мне ее тело, требуя ласки. Осознавать вместе с ней, как внутри нее растет мой сын.

– Мне нужно время, чтобы привести себя в порядок. – Ее взгляд метнулся, выдавая смущение.

Для человека она была довольно взрослой, но это не мешало ей оставаться ребенком, требующим моей защиты.

– Где туалет и душ, ты знаешь. Я жду тебя в гостиной, как раз и перекусим, позавтракать ты так и не успела.

Я развернулся, чтобы выйти, но был вынужден остановиться.

– А Амалия?

В ее взгляде было столько мольбы, что я не сдержался. Один шаг, и я опускаюсь перед ней на колени, прижимаясь лбом к ее ногам. Она может мне не верить, но не постигнуть искренности моего порыва нельзя.