И оживут слова, часть II

Миролюб свистнул точно так же залихватски, как свистел до этого. Наши кони дернулись, повозка дернулась вслед за ними.

— Что ж ты творишь, княжич? — сурово воскликнул Ярун, даже не пытаясь соблюдать субординацию.

Миролюб ничего не ответил, лишь пустил коня вперед. Повозка поехала следом. Через какое-то время воин, ехавший у повозки с моей стороны, стал придерживать коня, и мы его обогнали, а потом догнали княжича. Я вновь высунулась из повозки и задрала голову вверх, пытаясь получше рассмотреть Миролюба. Он то ли в самом деле не заметил моего маневра, то ли сделал вид, что не заметил. Плащ прикрывал обрубок левой руки, и легко было поверить, что он не изувечен. Я невольно улыбнулась, когда он засмеялся вместе со всеми шутке кого-то из воинов, и поняла, что он все прекрасно видит и замечает, и участвует сразу во всем. Наверное, таким и должен быть настоящий правитель. «Человек, который вершит историю…» Опять эта странная мысль… Почему я решила, что Миролюб вершит историю? Я снова задрала голову вверх, отмечая, что он сидит в седле так, словно был рожден для этого. На этот раз Миролюб бросил взгляд вниз и широко улыбнулся.

— Устала? — спросил он.

— Нет, — помотала головой я, хотя это была откровенная неправда.

Миролюб все понял.

— Ничего, скоро дома будем, — вновь улыбнулся он, и от этого «дома» мне стало немножко неуютно.

Почему Злате он сказал, что ее дом — Свирь, а мне — что скоро мы будем дома? Эти слова надолго отвлекли меня от размышлений, почему мое подсознание назначило Миролюба вершителем истории этого мира.

До самой Каменицы мы больше не останавливались. Я спряталась в повозку, потому что ехать, высунувшись, было неудобно, однако полог задергивать не стала, лишь спросила у Златы, не дует ли ей. Злата только улыбнулась и помотала головой. Она наконец-то снова начала улыбаться.

Я ожидала, что Каменица встретит нас каменными стенами. Наверное, из-за названия города. Однако, когда дорога наконец перестала петлять меж деревьев, и мы выехали к большому полю, вдалеке показался бревенчатый забор. Совсем такой же, как в Свири. Впрочем, позже я увидела, что эти стены не такие мощные. Столица, находившаяся в глубине княжеских земель, оказалась укрепленной значительно слабее, чем город-застава Свирь.

Как только повозка выехала из леса, Злата села, плотнее закутавшись в плащ, и отдернула полог со своей стороны. Я повернулась в ее сторону и увидела, как она просветлела лицом.

— Скучаешь по дому? — не удержалась я.

Злата кивнула.

— Скучаю. По матери скучаю, — вдруг сказала она и тут же скованно улыбнулась Добронеге: — Прости.

— Ну, что ты, дочка, — Добронега перехватила пальцы Златы и сжала.

Я неловко отвернулась от этой сцены, которой явно не требовалось свидетелей. Выглянув из повозки, я обратила внимание, что справа от нас уже никто не едет, посмотрела назад и с удивлением увидела там почти весь отряд. Я не утерпела, пробралась вперед, открыла передний полог и привстала на коленях, пытаясь заглянуть за плечо Яруна. Наверное, это было предусмотрено протоколом: перед нашей повозкой ехал один Миролюб. Он снял шлем, и теперь ветер трепал его волосы, раздувал ярко-синий плащ. Я невольно залюбовалась этой картиной. Пасмурное, низко висящее небо, яркая, словно нарисованная зелень вокруг, напитавшаяся влагой черная лента дороги и всадник в небесно-синем плаще. Миролюб точно почувствовал мой взгляд, обернулся через плечо и улыбнулся. Я улыбнулась в ответ и помахала ему. Ярун тут же дернулся и оглянулся на меня.

— Напугала, — сказал он мне.

Я пробормотала извинения и забралась обратно в повозку. Отчего-то от улыбки Миролюба на душе стало теплее. Пусть страх и не отступил до конца, но дышать стало легче. Я постаралась отогнать непрошеные мысли о том, что ждет нас в Каменице. Особенно об участи Альгидраса. Что толку сейчас переживать? Я все равно не могу ничего сделать.

Город встретил нас шумом и веселыми криками. Сомневаюсь, что так приветствовали невесту княжича, скорее Злату, которую наверняка здесь любили не меньше, чем в Свири. Я посмотрела на жену Радима и удивилась перемене, произошедшей в ней. Злата сбросила плащ и выпрямилась так, словно сидела на троне, а не в тряской повозке, на ее губах играла улыбка, рука то и дело поднималась в приветственном жесте. Откуда-то прилетел букетик цветов, и Злата, поймав его, прижала к губам и слегка поклонилась стоявшей в толпе пожилой женщине. У меня по коже побежали мурашки. Я вдруг подумала, что невероятно благодарна всей этой истории за возможность быть сопричастной к таким моментам.

Наверное, в нашем мире так могли встречать каких-нибудь звезд или национальных героев. Лица жителей Каменицы светились неподдельной радостью. Злата же из жены воеводы вдруг превратилась в княжескую дочь, и такой она нравилась мне почему-то гораздо больше.