И оживут слова, часть II

— А я — княжеская дочь. И я никак это не изменю, — в сердцах выпалила Злата. — Я и так тут чуть ума не лишилась. Все ждала, что мечи во дворе зазвенят. Как же Радим позволил Олега так? — невпопад закончила она свою речь.

Мне вдруг стало ее ужасно жалко. Каково ей быть меж двух огней? И как теперь налаживать отношения с Радимом? Он вон какой.

Добронега тяжело встала со своего места и подошла к Злате. Та сперва отвернулась от свекрови, а потом, стоило той чуть тронуть ее за плечо, развернулась всем корпусом и горько разрыдалась, уткнувшись Добронеге в плечо. Мне стало неловко от этой сцены. Добронега что-то шептала, а Злата продолжала горестно рыдать, так, что даже у меня заныло в груди.

Радим, видно, услышав рыдания Златы, отворил дверь и остановился на пороге. Он хмуро смотрел на мать и жену, не делая никаких попыток приблизиться. Ну, она же не виновата! Что он в самом деле?! Я вскочила со скамьи и с силой дернула Радима за рукав.

— Не стой! — прошипела я, хотя еще пять минут назад боялась попасться хмурому воеводе на глаза.

Он покосился на меня, и в его взгляде появилась вина. Нахмурившись еще сильнее, Радим шагнул к своим женщинам.

— Ну ладно. Хватит уже, — неловко пробормотал он, потрепав Злату по плечу.

Та тут же высвободилась из объятий Добронеги и уткнулась в грудь Радиму. Я ожидала, что Злата снова расплачется, но она что-то пробормотала, вызвав усмешку у мужа, а потом, быстро выскользнув из его объятий, отошла на шаг и обвиняюще спросила:

— Как же так с Олегом вышло? Побратим же.

Радим, который до этого успел чуть просветлеть лицом, снова помрачнел:

— Разорвал он побратимство.

— Как? — ахнула Злата. — Когда? Что ж ты позволил?!

— Верно, мешало оно ему, — припечатал Радим, и у меня аж дыхание перехватило.

— Мешало?! — возмутилась я из своего угла. — Да как же ты не видел, что он по живому резал, когда побратимство рвал?

Радим резко обернулся ко мне и прищурился:

— А ты откуда знаешь?

Я вовремя себе напомнила, что Всемиле Радим ничего не сделает — мне не страшно.

— Я во дворе была, — тихо ответила я.

Скрывать смысла не было. Меня видел Улеб, который легко может рассказать Радиму об этом сам.

— Я же велел в дом идти!

— Я не успела!

— В следующий раз успей! — сурово закончил Радим, и я кивнула, впрочем, не могла не добавить:

— Переживал он.

— Коль переживал бы, не рвал бы побратимство, — отрезал Радим, и я поняла, что в этом вопросе нам понимания не найти.

— А где же он теперь? — едва слышно спросила Злата.

— Теперь не нашего ума дело, — откликнулся Радим.

— Но, может, ему помощь нужна? — жалобно прошептала я, игнорируя предупреждающий взгляд Добронеги.

— Вот пусть теперь сам ее и ищет.

— Но так же нельзя! — вновь попыталась я.

— Не лезь, куда не просят! — повысил голос брат Всемилы, и я невольно отступила назад. — Ужинать давайте.

Мне ничего не оставалось, как сесть за стол вместе с притихшими женщинами.

Добронега то и дело на меня посматривала, а я пыталась впихнуть в себя томленые в горшке овощи, которые Злата приготовила в наше отсутствие. Вероятно, они были вкусными. Но лично я все никак не могла избавиться от горечи во рту, поэтому вкуса почти не чувствовала.

Ужин проходил в молчании. Я думала о том, что теперь у меня не осталось ни одной ниточки, которая бы связывала меня с Альгидрасом. Больше Радим не приставит его в качестве охранника, Злата тоже теперь вряд ли будет источником информации. Оставалась Добронега, но я хорошо помнила сказанное ею накануне. Она здесь не помощница. Что же делать? Как быть? Еще я думала о Миролюбе. Остался ли он ночевать в Свири или же уехал в Красно Дворище? Я очень надеялась, что после тяжелого дня, он все же остался в городе, а значит, возможно, у меня появится шанс узнать новости. Ко всему прочему, я за него тревожилась. Миролюб сегодня убил человека, который служил в его дружине не один год, и которого, судя по тому, что я успела услышать в толпе, он выделял. Как бы ни были суровы эти воины, я не верила, что переживания им чужды.

— А Миролюб уехал? — наконец устав от предположений, спросила я напрямую.

Радим нахмурился и сделал вид, что не услышал моего вопроса. Злата пожала плечами, Добронега же подала голос:

— Князь приказывал ему уехать после боя. Но вон как вышло. Так что, может, и остался.

— Как вышло? — заволновалась Златка. — Ранен он? Миролюбушка ранен?

Жена Радима даже вскочила с лавки, лихорадочно стиснув ложку, с которой на беленую скатерть падали крупные капли. Однако Злата этого даже не замечала.

— Цел он, цел. Не бойся. Ни царапины нет, — проговорил Радим и дернул жену за рукав, заставляя опуститься на место.

— А что тогда? — не успокаивалась Злата, впрочем, повинуясь руке Радима, все же присела.

— После расскажу, — отрезал Радим, и все снова замолчали.