И оживут слова, часть II

Я вынырнула из вязкого сна с колотившимся сердцем и долго смотрела в потолок. Все, как я заказывала. И Миролюб тебе, и Любим, и пластина. Только этого оказалось гораздо больше, чем я могла принять и осмыслить. Неужели каждый раз, желая узнать о ком-то из этого мира, я буду переживать вот такие моменты?

Я провела ладонью по лицу и даже не удивилась, ощутив влагу. Я зажмурилась, зажав рот ладонью, чтобы Добронега не услышала всхлипов, и скрутилась в клубок под сырым одеялом. Как же жалко мне было этого совсем юного и влюбленного мальчишку! И сердце разрывалось от мысли о Любиме. Как же ненавидеть его теперь? А Миролюб, который с годами зачерствел душой так, что и ухом не вел, слыша насмешки и видя жалостливые взгляды? Куда мне с моими глупыми переживаниями до них? Любовь безответная у меня была? Неудавшиеся отношения? Родители заставляли идти в медицинский? Да я же в своей жизни вообще ничего не видела!

Я снова всхлипнула и, не удержавшись, разрыдалась-таки в голос.

Дверь в мои покои скрипнула, и на пороге появилась Добронега.

— Что такое, дочка?

Вместо ответа я разрыдалась еще сильнее. Я не могла объяснить, отчего плачу. Ну как такое объяснишь?

— Мне сон приснился. Не помню какой. Просто…

Добронега ни о чем не стала расспрашивать. Просто села рядом и долго гладила меня по спутанным волосам. Запоздало я поняла, что она, вероятно, считает, что мне приснился плен. С одной стороны, я хотела ее успокоить, а с другой — малодушно понимала, что не буду ничего объяснять. Пусть уж лучше думает на кваров. Я всхлипнула и перехватила ее руку, поправившую на мне одеяло, прижала к пылающей щеке.

— Не сердись на меня, — попросила я.

— Не буду, дочка. Ну что ты удумала?

Добронега второй рукой пощупала одеяло.

— Ишь, взмокла вся. Надо сегодня постель вынести. Да переоденься давай, не то застынешь.

Я кивнула и стала выбираться из постели. Натягивая рубаху, я не удержалась:

— Олег с Миролюбом о дядьке Миролюбове говорили. Светозар, кажется. Ты знала его?

Добронега посмотрела на меня с удивлением.

— Нет, дочка. Только слышала. Он умер еще до того, как я князя увидела. Люд болтал, что князь долго после его смерти в себя прийти не мог. Ну, так то лишь болтают.

— Правда не мог, — вдруг сказала я.

— А ты почем знаешь?

— Миролюб сказывал, — соврала я. — А еще они похожи очень были. С Миролюбом.

— Так Миролюб его видеть не мог. Родился после, — с сомнением проговорила Добронега, явно не понимая, к чему я клоню. Я и сама не понимала. Просто пыталась нащупать хоть какую-то ниточку к объяснению увиденного.

Я посмотрела на Добронегу, и снова какая-то мысль мелькнула на краю сознания. Миролюб родился после смерти Светозара. Почему-то этот факт казался важным. И дело было даже не в их мистическом сходстве… Я тряхнула головой и поморщилась.

— Голова болит? — тут же спросила Добронега.

— Немного, — соврала я, хотя в висках невыносимо пульсировало. — Может, Миролюбу отец про то, что похожи, рассказал? — пробормотала я, а сама вдруг подумала, как же тяжело было Любиму видеть сына, который рос таким похожим на погибшего брата, и понимать, что не уберег ни брата, ни сына.

Добронега внимательно вглядывалась в мое лицо, очевидно, сбитая с толку моими расспросами, и я поспешила заверить, что мне уже лучше. И что я немножко посижу. Чаю себе заварю травяного. Во взгляде Добронеги сквозило сомнение, однако спорить она не стала и отварами меня пичкать тоже. Вместо этого пожелала мне доброй ночи, подхватила с сундука влажное белье и вышла из покоев.

Я перебралась в обеденную и развела огонь в печи, попутно с гордостью отметив, что у меня это получается все лучше и лучше. В первый раз я едва не задохнулась, когда дым от наконец-то разгоревшихся дров повалил в дом, а не в трубу. Оказалось, что я не открыла заслонку. А вот сейчас вода в чугунке быстро нагрелась почти до кипения. Я заварила чай и подумала, что все же помогла Добронеге. Ей теперь поутру печь не топить.

Устроившись поудобнее за широким столом, я просидела так до рассвета. Слушала, как Добронега ворочается в постели, потом встает, ходит по комнате, открывает сундук… Ей тоже не спалось в эту ночь, а я боялась спросить, почему, поэтому просто сидела, сжимая кружку с давно остывшим чаем и старалась ни о чем не думать. Но мысли то и дело возвращались к недавнему сну. А может, дело не в том, что они здесь чувствуют сильнее, может, дело в том, что их жизнь гораздо богаче событиями, чем была моя прошлая? Ну разве сравнишь заваленный экзамен с проигранной битвой или опоздание на работу с тем, что не успел прикрыть щитом того, кто дорог? С этими мыслями я не заметила, как задремала перед самым рассветом, и снилось мне что-то непонятное и тревожное.

***