И оживут слова, часть IV

— Расскажи мне о планах основателей, — попросила я Алвара, надеясь на то, что в его версии появится что-то новое, что-то, что сможет вселить в меня надежду.

Алвар некоторое время смотрел на Альгидраса, точно решая, что именно сказать, а потом, вздохнув, обхватил себя за плечи и заговорил:

— Все было бы много проще, если бы основатели жили в мире и согласии и имели общие цели. Но так бывает только в славных песнях, — вздохнул он. — Разделение святынь вызвало сильное землетрясение, и Гаттар оказался в твоем мире.

— Это она знает, — перебил его Альгидрас.

— Помолчи, — огрызнулась я. — Хочу сверить ваши версии, раз уж вы не успели договориться.

Альгидрас закатил глаза и, что-то пробормотав, устроился на корточках у перил. Я прислонилась к перилам в паре шагов от него и поплотнее закуталась в плащ.

— Гаттар оказался во власти аэтер, заключенной в твоем мире. Дарим, так его звали, жаждал попасть сюда, где он смог бы войти в свою силу и слиться со стихиями. Но в нем самом аэтер было слишком мало, и он хотел получить ее от Рамины. Сыновние чувства — ничто по сравнению с жаждой, — негромко произнес Алвар, и я зябко поежилась. — Любые чувства ничто, если ждать слишком долго.

Альгидрас вскинул голову и пытливо посмотрел на Алвара. Тот светло улыбнулся.

— Это будет страшная сказка, и, видят Боги, я не хотел рассказывать ее к ночи.

— Продолжай, — попросила я.

— Гаттар и Дарим договорились о том, что на изнанке, с твоей стороны, родится девочка, которая будет нести в себе следы аэтер. В назначенный час сам Гаттар или кто-то из истинных пройдет по тому самому пути, который привел Гаттара к Дариму в первый раз, и проведет Дарима с девочкой в наш мир. К тому моменту Гаттар должен был убедить оставшихся истинных, что это их единственный шанс сохранить мир. Так это и было. Ткань рвалась и нужен был кто-то, способный слить все стихии воедино и усмирить их мощь. Дарим смог бы. Он многое знал от истинной аэтер, он был умен. Истинные согласились не сразу, но у них не было выбора. Был назначен день великого единения. О нем сказано в свитках. В день прихода Дарима и девочки с изнанки в наш мир Рамину должны были вернуть к жизни, чтобы тотчас убить, — голос Алвара звучал глухо.

— Убить, — эхом повторила я, признавая, что пока их версии сходятся.

— Рамина — не есть аэтер. Рамина — это женщина, которая в свой смертный час приняла в себя силу аэтер. Я не знаю, сохранилась ли в этом теле она сама или же аэтер вытеснила ее до последней капли. Если убить тело, аэтер вырвется в мир: дикая, жаждущая, способная разрушить все вокруг, — негромко произнес Алвар.

— Но она же сама жизнь, — нашла я логическую несостыковку. — Как она может разрушать?

— О, сама не сможет, нет. Но к ней жадно потянутся силы стихий. И ничто не сможет ее удержать. Это будет поистине страшный миг. Я много раз думал о том, как это будет, и всякий раз смирялся с тем, что не смогу сдержать огонь. И это я, которого учили сдержанности с младых ногтей. Что уж говорить об Альгаре или же княжиче?

— При чем здесь Миролюб? — прищурившись, уточнила я.

— В нем дремлет сила земли. Он — потомок Гаттара.

— Красота, — выдохнула я в повисшей тишине.

Тишина была вязкой и неуютной. Я пыталась думать о том, что они все сумасшедшие, но у меня ничего не выходило. Наконец я сдалась.

— Что должно случиться дальше?

— А дальше… Дарим не хотел рисковать напрасно. О том, как истинные однажды уже проходили этот путь, он узнал от Гаттара. Аэтер, вырвавшись в мир, начнет рассеиваться, ведя за собой силы стихий, если рядом не будет того, кто готов принять ее в себя. Любая сила всегда ищет знакомый путь. Когда-то аэтер вошла в умиравшую женщину, но только потому, что другого пути у нее не было. Если рядом с Девой в миг ее гибели будет находиться кто-то, кто несет в себе следы аэтер, истинная аэтер устремится туда. Это будет не вся сила — лишь та, что не успеет рассеяться. Но и этого будет слишком много. Дарим не был уверен, что, приняв ее, сможет сразу ее обуздать. Именно для этого ему нужен был другой — временный — сосуд, в который хлынет аэтер. Если затем лишить сосуд жизни, часть аэтер вновь рассеется, а с той, что перейдет из разрушенного сосуда в Дарима, он думал, что справится. Роль сосуда выпала тебе. Прости, краса.

Я невольно рассмеялась его церемонности.