И оживут слова, часть IV

Отчего-то вспомнилось, как отчаянно я хотела избежать брака с Миролюбом. В свете открывшихся позднее обстоятельств это выглядело смешным. Бедный Миролюб и сам не горел желанием быть связанным брачными узами с потусторонней сущностью, коей я в его понимании была. Впрочем, держался он молодцом и, хоть в тайне и предпринимал периодически вялые попытки меня убить, в остальном вел себя со мной вполне достойно. Я вдруг подумала, что скучаю по тому времени. Ведь, если отбросить мотивы, и Миролюб, и Альгидрас, и Алвар заботились обо мне каждый по-своему. И, по большому счету, мне ничего не угрожало. Теперь же я даже приблизительно не представляла, чего ожидать от будущего.

— Мам, — Димка дернул меня за руку, — а ты видела, что у Альтея настоящий нож?

Предсказуемо.

— Видела, — вздохнула я, понимая, к чему он ведет.

— А можно мне такой же?

— Зачем он тебе?

— Тебя защищать, — удивил меня ребенок.

— От кого ты собрался меня защищать, мой хороший?

— От чужеземцев.

— От каких?

— Про которых говорил дядя Грит дяде Олегу.

— А ты понял, что он говорил? — осторожно спросила я.

— Почти все, — похвастался Димка. — Дядя Грит сказал, что уходит в море на пять дней встречать корабль с чужеземцами. Он их встретит и решит, можно ли им прийти сюда. Если решит, что нельзя, он будет с ними драться. Как с Альтеем, — восхищенно закончил Димка.

— Понятно, — протянула я, надеясь, что на корабле чужеземцев не будет Алвара, потому что иначе Грита мы больше не увидим. Впрочем, жители острова скорее всего вздохнут с облегчением.

— Дядя Грит сказал, что я не слабый. Ну, что, даже пусть и слабый, все равно могу быть сильным.

Отлично. Сперва у нас дядя Олег был авторитетом, теперь дядя Грит. Я впервые задумалась о том, что отсутствие рядом с моим сыном мужчин привело к тому, что он был готов восхищаться любым, кто проявлял к нему доброе отношение и участие. С этим срочно нужно было что-то делать.

— Как ты думаешь, дядя Грит меня научит пользоваться ножом? — не унимался Димка.

— Мы у него спросим, — пообещала я.

— Я научу, — раздалось за нашими спинами, и Альгидрас, пристроившись рядом с Димкой, взял его за свободную руку.

Это наверняка противоречило местным обычаям, но Альгидрас, кажется, заразился протестом Грита.

— А ты умеешь? — с сомнением спросил Димка.

— Умею, — ответил Альгидрас, старательно игнорируя мой взгляд.

— А когда начнем?

— Завтра я приду пораньше, и начнем.

— Ур-ра! — подпрыгнул Димка и повис на наших руках.

Я подняла вверх руку, Альгидрас последовал моему примеру, и Димкины ноги подлетели в воздух.

Мелочь, казалось бы, но вот эта сцена, немного киношная, всколыхнула в душе смесь обиды, разочарования и глупой надежды. Мы выглядели сейчас семьей, но не были ею. И, кажется, вряд ли когда-нибудь станем.

Димка приземлился и, высвободив руки, бросился вперед, потому что дом Граны уже показался в конце улицы. Отбежав на пару метров, он спохватился, вернулся за цветком, который несла я, и припустил навстречу вышедшей на дорогу Грите.

— Они подружились, — нейтральным тоном произнес Альгидрас.

— В отсутствие мальчиков Димке нужно с кем-то общаться, а дочь Грита очень милая. И Грит с ней совсем другой, — добавила я, вспоминая, как он нес ее сегодня на плечах.

— Я поблагодарил его за сегодняшнее, — вполголоса произнес Альгидрас.

Я удивленно на него посмотрела.

— Хочу, чтобы ты знала. Я не мог вмешаться. И не потому, что они оба мои… В общем, не поэтому.

— Ну скажи уже это вслух! Признайся хотя бы сам себе, что у тебя есть сыновья, — раздраженно ответила я.

Альгидрас остановился и посмотрел на меня:

— Хорошо. У меня есть сыновья, — медленно произнес он, глядя мне в глаза. — Но не вмешался я не поэтому. Вмешаться мог только мужчина рода, что и сделал Грит. По-хорошему, он должен был просто остановить бой. Он же решил проучить Альтея, показав, что насмехаться над тем, кто слабее, нельзя — сам можешь оказаться в положении слабого. Альтею должны были объяснить это еще наставники в школе. Я не понимаю, почему он так себя повел. Он очень добрый мальчик. Немного заносчивый из-за положения сына старейшины, но в целом он… хороший. Я не хотел бы, чтобы ты держала на него зло.

— Я не держу зла на ребенка. Тем более вряд ли он сам до этого додумался.

Альгидрас вздохнул и взъерошил волосы.

— Альмира хотела как лучше. Она переживает из-за того, что Дима живет среди девочек и ведет себя не так, как подобает мальчику.

— Прости? — прищурилась я.

— Я объяснял ей, — Альгидрас отступил на шаг и выставил ладони перед собой. — Просто ей трудно понять, что бывает иначе. Я же не могу сказать, что ты из другого мира, а здесь правила у народов схожи, понимаешь? Мне сложно объяснить, почему Дима ничего не умеет, почему спит днем, почему все время держит тебя за руку, почему ты сама…

Он осекся и вновь взъерошил волосы.

— А просто не обсуждать нас — не вариант? — холодно уточнила я, взбешенная тем, что он обсуждает моего сына и меня с Альмирой.