И оживут слова

Наконец лампа зашипела, и тусклый свет выхватил из мрака часть комнаты. Я поймала себя на том, что намертво вцепилась в край шали Добронеги, и если бы сейчас случилось что-то неожиданное — выскочил расшалившийся котенок, упала чепела — я бы точно перебудила криком всю Свирь. Разжав занемевшие пальцы, я выпустила шаль. Добронега, казалось, этого не заметила. Она молча налила молока в миску котенку и проверила, закрыта ли вьюшка у печи, а я все стояла у двери, пытаясь побороть приступ паники. В Свири находился Ярослав, заманивший Всемилу в руки убийц, и я ненавидела его всей душой за то, что не могла сдвинуться с места от страха, понимая, что мне нужно войти в покои Всемилы, в которых темно и открыты ставни. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я шагнула к матери Радима и крепко ее обняла. Почти ожидала, что Добронега меня оттолкнет, но она только крепче прижала меня к себе и погладила по волосам.

— Устала? — услышала я ее негромкий голос.

— Нет, — я помотала головой и все-таки спросила: — Я сегодня все не так делала? Все было плохо?

— Плохо все было много лет назад, — задумчиво ответила мать Радима. — А еще плохо было, пока тебя искали. А сейчас хорошо все.

Я усмехнулась. Да уж. Все познается в сравнении.

— С Миролюбом, смотрю, добром порешили? — как бы между прочим спросила Добронега, и я обняла ее еще сильнее, боясь посмотреть в глаза.

— Он… хороший, — пробормотала я.

Мне показалось, что Добронега вздохнула с облегчением. Или же наоборот?

— Хороший, дочка. Кабы еще в Свири жить остался, так совсем хорошо было бы…

Я отстранилась от Добронеги и попыталась улыбнуться. Мать Радима улыбнулась в ответ.

— За что князь так ненавидит Олега? — спросила я.

— Хванов винит в том, что с Миролюбушкой маленьким стало. А почему ты спрашиваешь?

— Просто… — пробормотала я, не зная, как выкрутиться. — Неприятно сегодня вышло.

— Неприятно, — согласилась Добронега, глядя на меня.

— И все же ты его не любишь.

Я не стала уточнять, что говорю про князя. Ожидала, что Добронега сделает вид, что не поняла, но она серьезно кивнула:

— Оттого и не люблю. Князей легко издали любить.

Я открыла было рот, но промолчала. Знание было где-то рядом. Мне нужно лишь успокоиться и вытянуть его, будто за ниточку…

Меня обдало холодным потом. Нить… пряжа… Прядущие…

Господи, с этим Ярославом у меня совсем из головы вылетело то, что так выбило меня из колеи там, на крыльце. Прядущие!

Добронега снова погладила меня по голове и потянулась зажечь вторую лампу, чтобы взять с собой. А что если спросить мать Радима? Я глубоко вздохнула, глядя, как разгорается маленький огонек.

— Доброй ночи, — устало улыбнулась Добронега. — Отдохни хорошенько. Завтра будет долгий день.

— Доброй ночи. Ты тоже.

Когда Добронега была уже в дверях, я все-таки решилась:

— Я еще спросить хотела… Олег про Прядущих сегодня воинам рассказывал. Кто они?

Добронега внимательно посмотрела на меня и легонько пожала плечами:

— То у Олега надо спрашивать. Это у него голова сказаний полна.

С этими словами она скрылась в своих покоях.

Я подхватила лампу и медленно побрела в спальню Всемилы, поставила лампу на сундук, стянула с себя праздничный наряд, подумала и, отбросив прочь ночную рубашку, надела домашнее платье. Уснуть я все равно сейчас не смогу. Прядущие… Прядущие…

— У Олега, говорите, спрашивать… — пробормотала я и тут же вспомнила лихорадочный шепот Альгидраса и его обещание ответить на вопрос. А еще вспомнила, что он обещал рассказать о Помощнице Смерти. К тому же я хотела еще спросить о Каменной Деве.

Я даже не успела осознать, что делаю, а ноги уже несли меня прочь из дома. Выскользнув на крыльцо, я оглядела темный двор. Серый тут же метнулся чернильным пятном и ткнулся мокрым носом мне в руку.

— Серый, мне нужно выйти, — пробормотала я.

Впрочем, с одной стороны, выйти мне было нужно, но с другой… Я вспомнила исказившееся от ужаса лицо Ярослава и присела на ступеньку. Разумнее всего было бы подождать до утра. А уже утром… Да уж, а утром вывернуться наизнанку в попытках поговорить с Альгидрасом наедине. Что-то мне подсказывало, что он не будет гореть желанием со мной общаться, несмотря на все его обещания. Сколько раз нам удавалось оказаться наедине за то время, что я здесь? И сколько из тех несчастных раз он был настроен поговорить?

И все же выходить на улицу ночью было безумием. Но я себя знала. Если уж я хоть на миг всерьез задумалась, что мне нужен Альгидрас прямо сейчас, я же не успокоюсь, пока не попытаюсь прямо сейчас его раздобыть! Это значит еще одна бессонная ночь мне гарантирована. Как там говорила Добронега? Завтра будет долгий день? В моем случае, он завтра будет бесконечным и закончится очередным вливанием в меня чего-нибудь против моей воли.