И падал снег

Лишь абсолютная тишина, поглотившая селение, кричала о тех страшных событиях, что произошли сегодня. Даже обычно неумолкающие собаки сегодня вели себя особенно смирно, словно проникнувшись горьким трауром.

Я втянул свежего воздуха побольше, пытаясь запастись кислородом и безмятежностью на всю будущую явно тяжёлую ночь. И, возвращаясь мыслями к делу, потянул ручку входной двери на себя.

Войдя в знакомую до каждой трещины на потолке комнату, я окинул взглядом находившихся в ней. Мой помощник – Вячеслав – налил гостю воды, но тот даже не прикоснулся к ней, уперев тяжёлый взор в старый, побитый жизнью стол. Невыносимая боль утраты и скорбь отпечатались на его лице.

– Надеюсь, Вы хоть немного успокоились, гражданин Кузнецов, – тихо заговорил я, – Расскажите нам, пожалуйста, всё с самого начала.

Мужчина медленно поднял красные остекленевшие глаза, ненадолго задержал на нас взгляд, словно вспоминая кто мы и что от него хотим, после чего снова уставился в стол. Сглотнул и тихо, но медленно, втянул в лёгкие воздух. И затем только начал повествование хриплым слабым голосом:

– Я вообще не хотел идти. От постоянной работы у меня ломило колени, и я просто надеялся отдохнуть в свои немногочисленные выходные. Но дети настояли. Они выучили пару стишков, и им не терпелось собрать немного конфет.

– «Вы надолго?» –поинтересовалась Ира за завтраком.

– «Нет. Думаю, обойти с этими оболтусами пару улиц. Этого будет достаточно, чтобы они неделю одними конфетами питались.»

Только я успел доесть, как в дверь постучались. Это был Паша – мой коллега и друг. Он тоже решил немного покалядовать со своими детьми. Мы немного посидели около десяти, максимум одиннадцати, вышли на улицу.

Коляд-коляд-колядушек,

Хорош с медком оладушек,

А без мёда не таков,

Дайте, тётя, пирогов!

– словно в трансе прошептал мужчина. И после небольшой паузы продолжил:

– Под эти песни и шутки детей мы обошли с Пашкой домов, наверное, тридцать. В гости приглашали редко, в основном просто выносили детям конфеты, орехи, фрукты или немного денег. Были и те, кого наше посещение не особенно радовало, и под их укоризненные взгляды, а иногда и брань мы уводили подопечных поскорее. Но я никогда не мог подумать, что кто-то из них сделает такое…

Кузнецов заплакал, уткнувшись в ладонь и ей же вытирая скупые, но от этого не менее горькие мужские слёзы. Мы со Славой как-то виновато переглянулись, понимая, какую боль приносят столь жуткие воспоминания сидевшему за столом человеку. Мы отстраненно терзали его своими бездушными расспросами. Хоть и необходимыми.

Рука на автопилоте полезла в карман за мятой пачкой сигарет, но я остановил её.

– По приходу, мы с Пашей разделили трофеи поровну между четырьмя ребятами. Им очень хотелось поскорее попробовать собранное, и мы с приятелем вскоре попрощались. Паша с детьми ушёл к себе, а Ира пошла к подруге, оставив меня приглядывать за нашими. Где-то через полчаса ко мне прибежала Лина и сказала, что Мише плохо. Когда я зашёл в его комнату, он почти не двигался, лёжа на кровати и только часто дышал. Его застывшие глаза не замечали вокруг ничего. Потом началась рвота. Я даже предположить не мог…

Мужчина прервал рассказ, отвернувшись к окну. Было видно, как он корил себя за то, что не догадался вызвать помощь сразу.

– Когда приехала скорая, стало плохо и Алине. А у Миши начался какой-то припадок. Судороги скрутили его тело, и я… Я нёс его к машине на руках. А потом…

У рассказчика вновь перехватило горло от нахлынувших чувств. Он силился остановить истерику и продолжить повествование, но я жестом остановил его. Что было дальше, мне уже было известно из рапорта санитаров и фельдшера. Михаил Кузнецов скончался после того, как судороги перешли в паралич в машине скорой помощи, а его младшая сестра пережила брата на пару часов, умерев от сильнейшего отравления в больнице.

* * *

После экстренного вскрытия Михаила Кузнецова, когда была установлена причина смерти, и начался весь тот ужас, произошедший сегодня. Я хорошо помню тот звонок из районного отделения полиции, поставивший меня с помощником, а затем и всё селение на уши. К нам помощь выделили с десяток сотрудников сверху, но успеть сделать самую важную работу нужно было гораздо раньше их приезда. Я отправил Славу патрулировать улицы с громкоговорителем, а сам сел за телефон, посадив за аппарат и так удачно пришедшую уборщицу – Зинаиду Ивановну. У всех была только одна цель – сделать так, чтобы дети и взрослые не ели собранные сегодня сладости. Потому что конфеты, съеденные Кузнецовыми, были отравлены.

Я не могу представить тот шок, который испытывали родители, когда мы сообщали им столь чудовищные новости. Кто знает, может, их дети собирались съесть отравленные конфеты прямо сейчас, а, может, уже съели…

Ближе к концу дня в больнице со схожими симптомами лежало, не считая погибших Кузнецовых, ещё двое человек. Сын Павла – Тимофей и дочь соседей Кузнецовых – Алиса. Но, слава богам, врачи к моменту их госпитализации были осведомлены и успели оказать квалифицированную помощь вовремя.