И пала тьма

— Теперь понимаю, почему в коридорах так много стражников, — продолжал Роггер. Он буквально зарылся лицом в миску и в паузах между словами сплевывал кости. — Я заметил даже пару мытарей крови: с ног до головы вывалялись в дерьме и воняют на всю округу.

Тилар кивнул. Мытарей крови мазали черной божественной желчью, мягким содержимым кишечника. Подобное благословение позволяло им одним прикосновением пальца отнимать любую Милость у человека или предмета. Сюда их прислали, чтобы присматривать за ним, на случай если он попытается прибегнуть к темным Милостям для побега. Зачем они задержались здесь, оставалось непонятным, ибо когда Тилара в оковах привезли в тюрьму, они провели руками по всему его телу. Если бы у него имелись какие-то скрытые Милости, они бы исчезли уже тогда.

Тем не менее Тилар прекрасно понимал всеобщую тревогу. Хотя бродячих богов изредка и убивали, но никогда еще смерть не настигала никого из великой сотни. Вот стражники и старались исключить малейшую возможность повтора подобной трагедии.

Роггер выкашлял из горла застрявший комок и кивнул.

— Сдается мне, на этом проклятом острове собрали всех хулителей богов.

— Так ты — хулитель? Что ты вытворил?

Тот рассмеялся:

— Меня поймали, когда я пытался пробраться во дворец старого доброго Бальжера. Хотел чуточку подчистить сокровищницу этого мерзавца.

— В Обманной Лощине? — переспросил с поднятыми бровями Тилар.

Бальжер был одним из семи богов, что делили меж собой Первую землю. Его царство, Обманная Лощина, граничило со Срединным Разделом и вплотную подходило к диким окраинным землям, где обитали бродячие боги, а люди жили в полном беззаконии. За Лощиной ходила слава пристанища убийц, пиратов и любителей легкой наживы. И худшим из ее обитателей был сам Бальжер, он получил известность в равной мере за дебоширство и за жестокость. Он походил на бродячего бога больше, чем любой другой из оседлой сотни, а по сравнению с его царством Пант казался оплотом цивилизации.

Тилар с удивлением посмотрел на собеседника: редкий вор отважится красть из кладовой бога.

— И все бы получилось, — добавил Роггер, — если бы служанка не пришла вдруг, чтобы поставить на хранение банку осененной божественной Милостью мочи.

— Банку? Ты имеешь в виду репистолу? — В голосе бывшего рыцаря звучало потрясение. В сосудах-репистолах хранили гуморальные жидкости богов, бесценные святыни, доступ к которым имели только приближенные слуги.

Роггер кивнул и снова засмеялся, тряся бородой:

— Судя по всему, старикану Бальжеру с трудом удается проспать до утра сухим.

— И тебя поймали?

Не отрываясь от трапезы, Роггер наклонился и выставил правую ягодицу. На ней красовалось давно выжженное клеймо:

Надпись была на старолиттикском.

— Вор, — прочел он вслух. — Но я не понимаю, как ты оказался в темнице на Летних островах, в тысяче переходов от Лощины?

Роггер наконец покончил с едой и осторожно откинулся на стену, скорчив гримасу от боли в исполосованной кнутом спине.

— Надо думать, из-за тебя.

— Из-за меня?

Вор поднял руки, и тут стали видны его бока. Их ровными рядами украшали клейма.

Тилар знал их еще со времен подготовки к рыцарству: это были имена богов.

— Так вот какое наказание назначил Бальжер, — прошептал он. Его замутило.

— Паломничество, — кисло подтвердил Роггер.

Жестокое наказание, чего и следовало ожидать от бога Обманной Лощины. На Роггера не только наложили позорную печать и изгнали. Теперь он должен странствовать из одного царства в другое, чтобы собрать необходимое количество клейм. Только собрав все отметины, он получит право вернуться домой.

— И сколько же богов ты должен обойти?

Роггер со вздохом опустил руки.

— Сам подумай. Я согрешил против Бальжера.

Глаза Тилара округлились.

— Не может быть…

— Полное паломничество, не больше и не меньше.

— Ты должен обойти всех богов?

— До последней святости. Всю сотню.

Тилар наконец понял, почему Роггер оказался в темнице.

— И после смерти Мирин ты не можешь завершить паломничество.

— Когда я услышал о ее смерти, то попытался сбежать. А это оказалось нелегко, если учесть, что в тот момент я стоял между двумя стражниками и стучал в ворота ее кастильона. Они меня отловили, трижды выпороли за грубость и бросили сюда составить тебе компанию.

— И что они собираются с тобой делать?

— Как обычно: повесят, удушат или посадят на кол.

Он перечислил три общепринятых наказания, которые грозили тому паломнику, который не завершил путешествия и попытался осесть на чужбине.

— Думаю, что выберу виселицу. Удушение тянется слишком долго, а что до кола, то я предпочитаю, чтобы мне ничего не совали в задний проход. — Роггер неуютно поежился. — У меня есть еще пара дней поразмыслить. Сейчас все заняты с Мирин — хотят убедиться, действительно ли она мертва.

Тилар вскинулся.

— Неужели есть надежда?

— Надежда существует для богатых. А нам достается только дерьмо. И кстати говоря… — Роггер поднялся и направился к ведру, что исполняло в камере роль отхожего места.

* * *