...И паровоз навстречу!

Вождя беспокоил Иоганн Всезнайгель. Бригаде магов все еще не удалось распечатать заклятья, которые он на себя наложил. Перед отлетом глава Доцланда ходил в темницу и долго изучал одеревеневшее тело врага. Дункельонкель искал в сети заклинаний ключик к самопробуждению. Потратив несколько часов, черный колдун выяснил: Всезнайгель не вплел в свою ворожбу ни времени окончания глубочайшего транса, ни внутренней команды на пробуждение. Значит, пока будет отсутствовать Дункельонкель, Иоганн не пробудится. Утроив стражу, Вождь отбыл за Молотом Ведьм.

Ненадолго остановившись в Стольноштадте, он приговорил Генриха и полетел к далекому северному замку. Теперь у Дункельонкеля было много времени на раздумья. Мысли метались от ситуации на наменлосском фронте до позора возле Труппенплаца, от вопроса «Почему о бароне Николасе так долго не слышно?» до недоумения «Где же Марлен?».

– Где же ты, Белоснежка? – шептал черный колдун, обозревая бескрайние снежные поля.

Марлен, Марлен.

Сделай первый шаг, и тебе повесят флакончик на шею, дадут командовать целым народцем и… Когда ты совершишь множество постыдных вещей, амулет погибнет от руки твоего любимого, превратив его в уродца.

Виконтесса была слишком гордой, чтобы последовать за распустившим нюни Шлюпфригом. Она утерла слезы, сжала губы. Глаза ее прищурились.

Умница Марлен знала, кто ей поможет и кому требовалась ее помощь. Она развернулась на запад и прошептала: «Я иду, папа».

Глава 24. Голем перекатный, или Правительственная связь

Стукнувшись головой, Коля ненадолго потерял сознание. Он балансировал на грани яви и забытья, пока не угодил в неприятное видение.

Будто он уже дома, точнее, в полку. Стоит на Посту Номер Один. Никуда не проваливается. Просто несет службу. И тут смена караула. В Красную комнату заходит рядовой, за ним – сержант-разводящий.

Лавочкин смотрит на них и вдруг осознает, что и сменщик, и разводящий – его, Лавочкина, копии. Парень, впав в оцепенение, понимает: сюрпризы не закончились. Помимо воли он прикладывает руку к козырьку фуражки и рапортует:

– Рядовой ZZZ-065 пост сдал.

– Рядовой ZZZ-066 пост принял, – отвечает его клон.

– Давайте в темпе, – подгоняет Лавочкин-сержант.

Коля чуть ли не бегом покидает помещение, сталкивается в коридоре с новыми и новыми своими близнецами. На улице их еще больше. Десяток Лавочкиных метет территорию, еще рота построилась на плацу, где перед ней толкает речь Лавочкин-заместитель по работе с личным составом.

Солдат бежит к воротам. Лавочкины-дневальные по КПП не хотят его выпустить.

– Где увольнительная? – твердит сержант-Лавочкин.

И тут сзади подходит Павел Иванович Дубовых. Бьет Колю газетой по затылку и говорит:

– Рядовой Лавочкин, отставить сон в тылу врага!

Парень очнулся и долго не мог прийти в себя. Наконец он вспомнил, где и почему он находится.

– Блин, приглючится же, – пробормотал он, ощупывая голову.

Вроде бы целая.

«Это хорошо, что я плашмя упал, – подумалось Коле. – Нырнул бы солдатиком – поломался бы по самое „не балуй“».

Он не спешил выкапываться из сугроба и полез наверх, только дождавшись полной темноты. Занятие оказалось не из легких. Рядовой выбрался, растратив уйму сил.

Тяжелые тучи закрыли луну. Кругом царила темень, зато на позициях наменлосцев через равные промежутки горели костры. Ополченцы не хотели прозевать ночное наступление, если таковое вдруг случится.

Лавочкин пошел на огни, стараясь не оставаться на открытом пространстве. Не хватало еще попасться. На крайний случай он помнил, что можно прикинуться собственным клоном-чурбаном.

Осторожность не подвела. Парень вовремя заметил наблюдательный пост армии Дункельонкеля и аккуратно его обогнул. «Вот тебе, Колян, и военная подготовка», – подумал рядовой, ползком пробираясь к границе.

На спине болтался мешок, за пазуху и в сапоги забился снег. Морозец был небольшой, парень не мерз. Ползание согревало.

Метров за десять до начала склона Лавочкин встал на ноги. Пригнулся, двинулся к вожделенным огням.

И шарахнулся, ступив на ледяной склон. Сокрушительно ударился лбом. Аж светлые круги перед глазами поплыли. Схватился за растущую шишку.

– Елки-ковырялки, – простонал солдат. – Как в детстве на горке… И где же тут подняться?

Он пополз вдоль вала, но склон был залит на совесть. Коля снял мешок, порылся, нашел нож, принадлежащий Иоганну Всезнайгелю.

Началось восхождение.

Распластавшись на ледяном панцире, рядовой аккуратно полз вверх. Отдыхал, снова лез. Несколько раз ему пригодился нож.

Наконец склон был покорен. Лавочкин выкатился на ровный затененный участок, ловя воздух ртом. И закашлялся. Из темноты вышли крестьяне, вооруженные кто рогатиной, кто вилами, да вояка с кривым мечом.

– Батюшки-светы! – протяжно воскликнул меченосец. – Братцы, это же гомункулус вражий. Бей его, ребятушки!

Палваныч и Хельга не стали пороть горячку. Где уж возвращаться за рядовым, если сами насилу ноги унесли. Ковер после посадки попросту развалился на куски.

Перебежчикам предстояло еще объясниться с защитниками границы.