И печатью скреплено

Затем этот Гуннар рассказал мне историю своего друга, тоже стражника и варяга, который в дни осады Города был предан одним ромеем, подобран славянами, выкуплен другим ромеем, а потом третий ромей погубил его. Гуннар не понимал, каков смысл этой судьбы. Я сказал: "Его судьба прошла четыре колена, то есть законченное число превращений. Это значит, ее нельзя было изменить, но можно сделать из нее уроки. Первое, что стоит запомнить: споры ромеев и славян не полезны варягам. Второе: нельзя дважды войти в одну и ту же воду, а твой друг, выйдя на берег из бурного потока, ступил обратно уже в огненный ручей и сгорел. И третье: как написано на кинжале, что купил у меня василевс, "все солгут, скажет правду только клинок".

Я подумал, но, конечно, не сказал варягу, что иногда клинки тоже молчат, как сейчас, например, оружие, купленное мною у Бакуриани, верно хранило нашу с новгородцем тайну. Но это неудивительно: эти клинки еще не были оружием, они пока что еще оставались товаром, а товар умеет молчать".

Сделки продолжаются

В тот же день Стратимир заключил с эпархом еще более удивительный договор, чем новгородец с Абу Халибом. Воевода попросил, чтобы на русских лодьях отпустили в Киев одну из константинопольских киноний строителей.

- Этого еще не хватало! - откровенно разозлился эпарх.

- Не хватает статуи на ипподроме, - поправил его Стратимир, - а строительных киноний в Городе хватает.

- При чем тут статуя!

- Я знаю, где она, - Стратимир хитро прищурился.

- Не может этого быть! - эпарх просто не верил, что воевода может быть осведомлен в делах Города более, чем он. - Но если будет Прекрасная Елена, будут тебе и каменщики!

- Только уговор: ты отпустишь с нами не такую кинонию, которая уже в третий раз строит один и тот же дом...

В Константинополе был закон: если дом начинал разваливаться, не простояв десяти лет, те, кто его строил, делали всю работу заново, но уже бесплатно.

- Другие в твой Киев не поедут!

- Недавно, - сказал Стратимир, - в одной из киноний судили каменщика за убийство. По законам Города кинония должна теперь быть распущена, хотя остальные ни в чем не повинны. Так пусть они поедут со мной на Русь, а в Константинополе не будет безработных бродяг.

- Судили! Но не за убийство, а за поджог! - Эпарх был уязвлен тем, как много знал Стратимир. Он не подумал, что воевода сказал про преступление наугад. - Но я же сказал: если только будет Елена!..

Эпарх не предполагал, что статуя находится не в Городе, а чуть за его пределами, в чем и была удача Стратимира...

Сосуд

Фома, логофет дрома, не спал в эти дни и всю ночь писал:

"...Отношения между народами текучи, как вода или любая другая жидкость. Они требуют соответствующих сосудов, чтобы они, хоть на время, могли обрести постоянную форму. Такие сосуды - договоры между народами.

Но если варвар пользуется привилегиями в великой стране, надо ли еще этим привилегиям придавать безусловную форму законов?.."

Фома не хотел заключать письменный договор с Русью. Пусть уходят, а там видно будет. Между Ромеей и Русью есть еще печенеги - не заслонят ли одни варвары от претензий других?..

Поутру Фома отдал слуге странное приказание - принести кувшин вина (само по себе странно в такое время), но глиняный кувшин (да где его взять-то во дворце среди обилия драгоценной посуды?..). Когда кувшин прибыл к Фоме, он жестом пресек попытку слуги налить вина в золоченый кубок, а сам взял в руки дешевый сосуд и бросил его на пол.

Вино разлилось, а кувшин почему-то не разбился, только у горлышка откололся небольшой плоский кусочек. Сосуд был цел, а Фома, и без того измучившийся и усталый, стал совсем мрачен.

Секретарь сообщил Фоме, что его ждет русский архонт Велемудр. Логофет прошел в соседнюю палату, для приемов, на голубом мраморном полу его левый сапожок оставлял винные следы.

Глядя на красные выпуклые лужицы, Велемудр размышлял: "Кого это он там зарезал?.."

- Князь Руси не уйдет от Города без письменного договора, - сказал Велемудр.

- Сосуд должен остаться пуст, - проговорил Фома себе под нос.

"Зарезал кого-то и не понимает, что говорит", - решил воевода.

- Но мы согласны, - продолжал Велемудр свою речь, - что, как говорил вчера уважаемый логофет, истинный договор должен заключаться по всем правилам: с посольством, присланным для того из одной столицы в другую... Но князь без договора от Города не уйдет.

- Но тогда выходит, что вы вечно будете сидеть у стен Города!

- Да, - сказал Велемудр, - это загадка из загадок: как нам быть.

Фома отвернулся от него, уставился в пол. На мраморе виднелась цепочка красных пятен. "Одно дело - золотой или серебряный сосуд, но бывают ведь и глиняные..." Он нашел выход.

- Мы можем написать краткий временный договор, - сказал логофет. Договор без золотых печатей. С печатями из воска.

- Логофет сегодня быстро вершит дела.

- Василевс скрепит этот пергамен печатью пурпурного воска. Но русский князь не имеет право на этот цвет.

- Решено, - сказал Велемудр. - Пурпур останется василевсу, готовьте пергамен.