И плачут ангелы

«Лендровер» свернул с асфальтированной дороги на грунтовую, и серая пыль тут же заклубилась из-под колес. Машина была далеко не новая: окрашенные в песочный цвет борта исцарапаны колючками и кустами до голого металла, резина шин изрезана острыми камнями. Дверцы и крыша сняты, разбитое ветровое стекло лежало на капоте, и ветер дул в лицо сидящим на передних сиденьях мужчинам. Над спинками сидений высилась стойка для ружей с выстланными губчатой резиной подставками, на которых выстроился внушительный арсенал: две полуавтоматические винтовки «ФН» с камуфляжной окраской; девятимиллиметровый автомат «узи» с магазином повышенной вместимости, готовый к немедленному использованию; и зачехленный «зауэр», заряженный патронами «магнум» 458-го калибра и способный одной пулей уложить слона. Рюкзаки с запасными патронами и фляга с водой в мокром парусиновом чехле свисали с верхней перекладины стойки, покачиваясь от каждого рывка «лендровера».

Крейг Меллоу не снимал ноги с педали газа, вжимая ее в пол, и стрелка спидометра зашкаливала. Хотя кузов машины дребезжал и грозил вот-вот рассыпаться, двигатель работал как часы — Крейг всегда сам его отлаживал и ремонтировал.

На засаду нужно нарываться одним-единственным способом — на полной скорости, чтобы проскочить ее как можно скорее. Учитывая, что обычно засада тянется по крайней мере на полкилометра, даже на скорости в сто пятьдесят километров обстрел будет продолжаться двенадцать секунд. За это время хороший стрелок с калашниковым в руках может опустошить три магазина по тридцать патронов каждый.

Да, ехать надо быстро, правда, мина — это вам не калашников, такая милашка, набитая десятью килограммами пластика, может одним пинком подкинуть вас вместе с машиной футов на пятьдесят в воздух, да так, что хребет сквозь макушку выскочит.

Поэтому Крейг, развалившись на жестком кожаном сиденье, зорко вглядывался в дорогу. Солнце почти достигло зенита, и с утра по дороге уже проезжали машины, так что он старался держаться отпечатков шин в пыли, одновременно высматривая оказавшийся не на месте пучок травы, пачку сигарет или сухую коровью лепешку — все, что могло прикрыть следы ямы на дороге. Вообще-то, в такой близости к Булавайо пьяный водитель представлял куда более серьезную угрозу, чем террористы, и все-таки лучше не расслабляться.

Искоса глянув на пассажира, Крейг махнул рукой, показывая за спину. Его спутник повернулся и достал из сумки-холодильника две запотевшие банки пива «Лайон».

Крейгу Меллоу исполнилось двадцать девять, но растрепанная шевелюра, невинный взгляд светло-коричневых глаз и застенчивый изгиб мягких губ придавали ему вид маленького мальчика, который все время ждет незаслуженного упрека. На рукавах рубашки цвета хаки он все еще носил нашивки лесничего министерства охраны природы.

Рядом с ним сидел Самсон Кумало, высокий парень-матабеле с интеллигентным лицом и гладко выбритым квадратным подбородком, тоже одетый в форму лесника. Он открыл обе банки пива, увернувшись от брызг, и передал одну Крейгу. Тот благодарно махнул банкой и приложился к ней, потом облизал пену с верхней губы.

«Лендровер» ехал по извилистой дороге сквозь холмы Ками. Не доезжая до перевала, Крейг бросил пустую жестянку в пакет для мусора, привязанный к приборной доске, и снизил скорость, выглядывая поворот.

В высокой желтой траве прятался маленький выцветший указатель: «Англиканская миссия в Ками. Поселок для сотрудников. Тупик».

Крейг не ездил по этой дороге почти целый год и чуть не пропустил поворот.

— Сюда! — крикнул Сэм, и Крейг резко повернул руль.

Узкая грунтовая дорога, попетляв по лесу, неожиданно вывела к обсаженной тюльпанными деревьями аллее, за которой виднелся поселок. Стволы деревьев были толще человеческого туловища, темно-зеленые ветви смыкались высоко над головой. На обочине в начале аллеи, почти скрытая деревьями и высокой травой, тянулась низкая побеленная ограда с проржавевшей железной калиткой. Подъехав к ней, Крейг заглушил мотор.

— Зачем мы остановились? — поинтересовался Самсон.

По негласной договоренности друзья говорили по-английски только наедине друг с другом, а в присутствии посторонних — на синдебеле; наедине Сэм звал Крейга по имени, а прилюдно обращался к нему нкози или мамбо. В искалеченной войной стране за свободное владение английским Самсона могли счесть прихвостнем белых, а за дружеские отношения с негром Крейгу грозило клеймо любителя черномазых и потенциального предателя.

— Зачем мы на старом кладбище остановились? — повторил Самсон.

— Слишком много пива выпил, — ответил Крейг, выходя из машины и потягиваясь. — Отлить надо бы.

Окропив помятое переднее колесо «лендровера», он влез на низкую кладбищенскую ограду и сел, болтая голыми загорелыми ногами. Одет он был в шорты цвета хаки и замшевые ботинки на босу ногу — в носках колючие семена травы застревают.