И плачут ангелы

В Северном Матабелеленде вспыхнула эпидемия среди крупного рогатого скота. Падеж составляет шестьдесят процентов — повторяю, шестьдесят процентов. Ветеринар компании считает, что симптомы похожи на чуму рогатого скота, поразившую Италию в 1880-м. Способа лечения не существует. Без введения карантина возможна стопроцентная потеря. Срочно прошу разрешения на забой и кремацию всего скота в центральной провинции, чтобы предотвратить распространение чумы на юг.

Ральф не ограничился первым абзацем и торопливо пробежал глазами остальной текст: не часто подворачивается возможность прочитать расшифрованный отчет БЮАК. Джордан явно вне себя от волнения, если забылся настолько, что показал телеграмму брату.

В отчете содержались сведения о количестве и дислокации полицейских сил, потраченные суммы и остатки на счетах, административные предписания, рекомендации по разрешениям на торговлю и реестр участков по добыче полезных ископаемых, зарегистрированных в Булавайо.

В первой строчке реестра значилась «Угледобывающая компания Уанки» — так Ральф и Гарри Меллоу решили назвать совместное предприятие. Ральф старательно прятал свою радость: значит, Гарри благополучно доставил женщин и Джонатана обратно в Булавайо и, не теряя времени, принялся за регистрацию участков. Неплохого свояка и компаньона он себе выбрал!

Правда, под реестром Сент-Джон приписал еще кое-что:

Срочно сообщите, что делать с регистрацией месторождений угля и неблагородных металлов. Запись № 198 о регистрации Угледобывающей компании Уанки временно отложена до получения указаний.

То есть Гарри подал заявку, но компанию пока не зарегистрировали… Ладно, этим придется заняться позже, а сейчас нужно сосредоточиться на опасениях Джордана.

Изобразив на лице изумление и ужас, Ральф вернул телеграмму брату.

— Земли папы лежат как раз на пути этой чумы. Он упорно работал всю жизнь, но его вечно преследовал злой рок. И вот опять… Лишь бы теперь его миновала эта напасть!.. — Джордан вдруг осекся. — Ты тоже! Сколько у тебя воловьих упряжек в Матабелеленде?

— Ни одной.

— Ни одной? Ничего не понимаю!

— Я продал все фургоны вместе с упряжками братьям Зедерберг.

Джордан недоуменно уставился на брата:

— Когда?

— Вчера.

— Ральф, а когда ты уехал из Булавайо?

— Какая разница? — удивился Ральф.

— Знаешь, телеграфную линию умышленно перерезали. В четырех местах.

— С ума сойти! Кто же это сделал?

— Не стану даже спрашивать, — покачал головой Джордан. — И, подумав хорошенько, я знать не хочу, когда ты уехал из Булавайо и не продал ли папа свои стада так же внезапно, как ты продал упряжки.

— Да ладно тебе, Джордан! Давай пообедаем в клубе, я угощаю. Бутылочка шампанского поможет тебе забыть, что твои родственники жулики, а твой хозяин мошенник.

Внешне клуб Кимберли ничем не выделялся. С момента основания здание уже дважды расширяли, что легко было заметить невооруженным глазом: гофрированное железо стен смыкалось с необожженным кирпичом, который затем переходил в обожженный. Железная крыша оставалась неокрашенной, но белый забор и украшенная венецианским стеклом входная дверь указывали на некоторую претенциозность.

Только получив доступ в этот клуб, можно было считать, что вы добились успеха в Южной Африке. Членство в клубе ценилось настолько высоко, что Барни Барнато, которому, несмотря на громадное состояние, упорно отказывали в приеме, поддался на уговоры Родса продать свою алмазодобывающую компанию в обмен на обещание получить заветное членство в придачу к деньгам. И даже тогда, уже с пером в руке, Барнато заколебался, не торопясь подписывать контракт.

«Откуда мне знать, что они не выставят меня, едва я поставлю свою подпись?»

«Мы сделаем вас пожизненным членом правления клуба», — заверил его Родс, и против такой приманки коротышка-кокни из трущоб Лондона устоять не смог.

Впервые появившись в клубе в качестве его члена, Барнато, разодетый точно импресарио, продефилировал к барной стойке, заказал всем по стаканчику и выставил напоказ кольцо с великолепным бело-голубым бриллиантом.

— Ну как, что вы об этом думаете?

— Совсем не подходит к цвету ваших ногтей, старина, — ответил один из завсегдатаев, внимательно рассмотрев камень, и, не обращая внимания на предложенный стаканчик, неторопливо прошел в бильярдную, за ним потянулись все остальные, кроме самого Барнато и бармена.

Вот такой это был клуб.