И плачут ангелы

— Мнению такого опытного военного, как генерал Сент-Джон, невозможно не доверять, — согласился Зуга и спросил мистера Родса: — Давайте решим, как набирать отряд. Какой суммой мы располагаем?

Они строили планы, спорили, и Ральф с удивлением увидел на лице отца то же самое выражение, что и на лицах остальных, — Зугу обуяли жадность и нетерпение. «О чем бы ни шла речь, какие бы слова ни использовали эти люди, они всегда говорят лишь о деньгах», — подумал Ральф.

Внезапно ему вспомнился рассвет над пустынным плоскогорьем Карру, когда он, стоя на коленях, дал клятву, призывая в свидетели Всевышнего. Ральф боялся поднять глаза на мистера Родса, опасаясь выдать себя взглядом. Уставившись на хрустальную рюмку с коньяком, он отчаянно пытался взять себя в руки и хладнокровно обдумать ситуацию.

Если можно уничтожить столь могущественного человека, как Родс, то нельзя ли заодно стереть с лица земли и его компанию? Забрать у нее право распоряжаться Родезией, ее землями и минеральными ресурсами?

Ральфа охватила дрожь возбуждения: кажется, он получит не только шанс жестоко отомстить, но и возможность немыслимо разбогатеть! Если заговор провалится, то акции золотодобывающих компаний, связанных с заговорщиками, таких как «Корнер-хаус», «Рэнд майнс», «Консолидейтед голдфилдс», полетят вниз — игра на бирже в Йоханнесбурге может принести миллионные прибыли!

Ошеломленный разворачивающейся перспективой богатства и власти на таком уровне, о котором раньше и мечтать не мог, Ральф не услышал заданный вопрос.

— Ральф, я спрашиваю, когда ты сможешь поехать в Кимберли, чтобы заняться грузом? — пришлось повторить мистеру Родсу.

— Завтра, — невозмутимо ответил Ральф.

— Я всегда знал, что на тебя можно положиться, — кивнул мистер Родс.

* * *

Ральф намеренно задержался в Кингс-Линне дольше остальных гостей.

Вместе с Зугой он стоял на веранде, глядя на облако пыли, поднятое спускающейся с холма каретой мистера Родса. Ральф привалился к беленой колонне, поддерживающей крышу, сложил на груди загорелые руки и прищурился, защищая глаза от дыма зажатой в зубах сигареты.

— Папа, надеюсь, ты не настолько наивен, чтобы поверить нарисованному Перси портрету бура?

Зуга усмехнулся:

— «Тупые, подозрительные, злобные» и тому подобная чушь! — Он покачал головой. — Буры прекрасно ездят верхом и стреляют без промаха. Они сражались со всеми племенами к югу от Лимпопо…

— Не говоря о нашей собственной армии! — напомнил Ральф. — В тысяча восемьсот восемьдесят первом на холме Маджуба были похоронены генерал Колли с отрядом в девяносто солдат, а буры не потеряли ни одного человека.

— Они здорово умеют воевать, — признал Зуга. — И все-таки неожиданность нападения даст нам преимущество.

— Тем не менее ты ведь не станешь спорить, что это международный бандитизм? — Ральф вынул сигарету изо рта и стряхнул пепел. — У нас нет никакого морального оправдания.

Шрам на щеке Зуги, безошибочный барометр настроения, стал белым как мел.

— О чем ты? — спросил Баллантайн-старший, хотя оба отлично понимали, о чем идет речь.

— Это грабеж, — настаивал Ральф. — Причем не просто разбой на большой дороге, а неслыханно дерзкое ограбление: мы собираемся украсть целую страну.

— Может, мы и Матабелеленд тоже украли? — хмуро спросил Зуга.

— Это разные вещи, — улыбнулся Ральф. — Матабеле — дикари-язычники, тогда как сейчас мы планируем свергнуть правительство братьев-христиан!

— С точки зрения блага империи… — Шрам из белого превратился в багровый.

— Благо империи? — Ральф по-прежнему улыбался. — Папа, зачем нам юлить наедине друг с другом? Посмотри мне в глаза и скажи, что нападение на буров не принесет нам никакой прибыли, не считая удовлетворения от выполненного долга по отношению к империи.

— Я солдат… — не поднимая взгляда, ответил Зуга.

— Конечно, а также владелец фермы, где разразилась эпидемия чумы! — оборвал его Ральф. — Пять тысяч голов ты сумел продать, но ведь мы оба знаем, что остальные погибли. Сколько ты задолжал, папа?

Зуга помедлил мгновение и неохотно ответил:

— Тридцать тысяч фунтов.

— У тебя есть возможность выплатить этот долг?

— Нет.

— А если мы возьмем Трансвааль?

Шрам на щеке побледнел, перестал выделяться, и Зуга вздохнул.

— Ладно, — сказал Ральф, — я всего лишь хотел убедиться, что не только мной движут корыстные мотивы.

— Ты присоединишься к нам? — спросил Зуга.

— Не волнуйся, папа. У нас все получится, обещаю! — Ральф оттолкнулся от колонны и велел конюхам привести его лошадь.

Сидя в седле, он посмотрел на отца и впервые заметил, что годы и усталость заставили поблекнуть зеленые глаза.

— Если некоторые из нас получат награду за свои достижения, это еще не значит, что мы затеяли бесчестное дело. Мы служим империи, а верным слугам полагается достойное вознаграждение, — сказал Зуга.

Ральф похлопал отца по плечу и поехал вниз по заросшему акациями склону.

* * *