И плачут ангелы

Ральф заряжал, стрелял, заряжал снова, давно потеряв счет убитым буйволам, а бесконечный живой поток по-прежнему обтекал спотыкающуюся лошадь с обеих сторон.

Патронташ вдруг опустел, и Ральф с изумлением понял, что израсходовал сотню патронов. Инстинктивно поднырнув под нависшей веткой, он достал из седельной сумки новый патронташ и тут заметил перед собой громадного быка.

Ральфу он показался королем всех буйволов: тяжелый, как гранитные валуны на склонах холмов Матопо, и такой старый, что кончики громадных рогов стерлись и затупились. От старости шерсть на спине и крупе поседела и облезла, в глубоких складках кожи по обеим сторонам огромных яичек висели гроздья присосавшихся клещей.

Измотанная лошадь Ральфа не могла угнаться за быком, и он стремительно удалялся: мускулы гигантских ног сокращались и расслаблялись, под тяжестью тела раздвоенные копыта глубоко уходили в мягкую песчаную почву.

Ральф прицелился в позвоночник буйвола, в основание длинного хвоста, ожесточенно хлеставшего по бокам в горячке бега. В момент, когда Ральф спускал курок, плечо зацепилось за ветку, и выстрел ушел в сторону: сочно чмокнув, пуля погрузилась в округлый черный круп, из которого брызнула кровь.

Бык споткнулся, но устоял на ногах и резко свернул в сторону. Ральф подстегнул усталую лошадь, собираясь догнать буйвола, как вдруг впереди из облака пыли показался толстый серебристый ствол. В последний момент Ральф успел увернуться, хотя жесткая кора оцарапала колено. Тем временем бык затерялся среди обезумевшего стада, исчезнув в клубах пыли.

— Ну и пусть идет! — закричал Ральф.

Снова найти определенное животное в этой толчее было просто невозможно. Торопливо перезарядив раскаленный «винчестер», Ральф уложил упитанную рыжую буйволицу выстрелом в затылок и через мгновение попал в плечо ее теленку.

Обойма опустела. Ральф принялся перезаряжать винтовку, не глядя по сторонам, пока инстинктивное ощущение опасности не заставило его вскинуть голову.

Раненый бык вернулся, чтобы атаковать обидчика.

Зверь вылетел из сумрачного облака пыли, точно черная лавина, сметая с пути тех, кто не успел отскочить, и пробил себе дорогу сквозь плотный поток животных. Задранный вверх нос влажно блестел, из раздутых ноздрей свисали длинные серебристые нити слизи. Буйвол несся со всех ног, из-под бешено бьющих копыт взлетали фонтанчики пыли.

— Давай же, давай! — отчаянно крикнул Ральф, понукая измотанного мерина, чтобы увести его в сторону, и одновременно заряжая «винчестер».

Буйвол стремительно приближался, двигаясь с легкостью газели. Ральф выстрелил в упор, зная, что второго шанса не будет. От роговых пластин на лбу полетели осколки; бык встряхнулся, восстанавливая равновесие, и опустил гигантскую голову.

До лохматого черного загривка можно было легко дотянуться рукой. Ральф поспешно выдернул ногу из стремени, поставив ее на седло — тупой конец рога воткнулся в грудную клетку лошади, как раз в то место, где недавно находилось колено всадника.

Хрустнули ребра, ломаясь, словно спички; из горла мерина вырвался свистящий всхрап. Массивные рога легко вскинули в воздух лошадь; мерин все еще хрипел от боли в развороченной груди, а Ральфа выбросило из седла. Он невольно выпустил ружье, упал на бок и перекатился на колени. Правая нога онемела от удара, затрудняя движение и заставляя терять драгоценные секунды.

Широко расставив передние ноги, буйвол стоял над упавшей лошадью, склонив покрытую роговой броней голову. По его мускулистому крупу стекали ручейки крови. Бык поддел лошадь рогами за незащищенное брюхо, распоров его, точно хозяйка, разделывающая рыбину. Влажные скользкие внутренности, похожие на спагетти, зацепились за тупые концы рогов, и, мотнув головой, буйвол вырвал их из брюшной полости. Мерин взбрыкнул разок и замер.

Подволакивая правую ногу, Ральф пополз к тиковому дереву.

— Базо! — закричал он. — Давай ружье! Лошадь веди! Базо!

В голосе Ральфа звучали нотки ужаса и паники — бык это тоже услышал и оставил лошадь в покое. Широкие копыта затопали по песку, раздалось фырканье, и в нос Ральфу ударил вонючий запах буйвола. Ральф закричал, с трудом поднялся и запрыгал на здоровой ноге. Понимая, что не успеет залезть на дерево, он обернулся к разъяренному животному.

Буйвол стоял так близко, что Ральф разглядел на лохматой морде влажные дорожки слез, стекающих из уголков налитых кровью крошечных глазок. Бык заревел, из пасти вывалился розовый язык, покрытый серыми пятнами. Зверь нагнул голову, собираясь поддеть человека на рога и выпустить ему кишки, как только что проделал это с лошадью, но тут раздался громкий крик на исиндебеле:

— Хау! Да ты уродливее смерти!

Бык замер и резко развернулся.

— Иди сюда, чертово отродье!