И по делам твоим воздастся (СИ)

- Но мужчине не положено, открыто выражать свои чувства, тем более к мало знакомой женщине. – Он улыбнулся и снова погладил меня по голове.

- Мог хотя бы намекнуть

- Я и намекнул. – И он, снова, легонько коснулся губами моей щеки.

- Да намек слишком красноречивый вышел и еще Семен Михайлович, так невпопад явился. – Я замялась, потом резко спросила: – почему ты меня, ну, поцеловал? – теперь смотрела ему прямо в глаза.

- Ты так горько плакала, захотелось утешить, дальше само собой все вышло.

- Очень веское оправдание – само собой. – Мы вместе нервно рассмеялись. Раздался легкий стук и голос Семена Михайловича из-за двери:

- Вы, э, можно войти?

- Еще минуту Семен, сейчас мы сами придем.

- Ладно, жду.

Семен Михайлович, в который раз вернул нас к действительности. Жизнь и смерть – очень близки, к сожалению. Мне стало неловко. Для Евы Адамовны все уже закончилось, а для меня, выходит все только начинается, но и она и я еще не знали, что нас ждет впереди.

Оставаться так долго наедине мы не могли. Вызванный смертью директрисы переполох, скоро утихнет и наше уединение, могут заметить любопытные воспитательницы, весьма несвоевременно. Поэтому я отстранилась.

- Думаю нам пора, Гриша. – Взгляд мой упал в зеркало, висевшее на стене над маленьким бюро, увиденное ужаснуло. – О, Боже, что за вид!

Волосы растрепаны, платье помято, воротник расстегнут, лицо красное, а глаза опухшие. Георгий улыбнулся.

- Давай помогу – и растеряно добавил, – а что делать?

- Собери шпильки, выпали, должны быть на полу.

Пока Георгий собирал шпильки, я поправила платье, застегнулась, нашла в своем ридикюле пудру и принялась густо покрывать ею лицо, пытаясь скрыть красноту, пудра попала в нос и я расчихалась. Гриша рассмеялся, отобрал у меня пудреницу и подал, все тот же смятый платок.

- Ты перестаралась на, сними немного пудры.

Пришлось вытереть лицо платком, окончательно его, измазав, забрала пудру и повторила процедуру, стараясь покрыть лицо аккуратным ровным слоем. Потом взялась за волосы, насколько могла, привела прическу в порядок. Георгий, тоже не терял время даром и поправил свой костюм и растрепанный мною, галстук. Мы осмотрели друг друга и пришли к выводу, что лучше не будет, поэтому сойдет и так.

- Ну что пойдем? – спросил он.

- Пойдем. Слушай, а почему Гриша, это же вроде Григорий?

- Маме не нравится претенциозный Жорж, она меня называет Гришей, я привык к этому имени. Слушай, может ты, поедешь домой, я вызову экипаж? – он погладил меня по плечу. – Тебе уже достаточно на сегодня впечатлений.

- Нет, я останусь, если не прогоните с Семеном Михайловичем? – я вопросительно посмотрела на него, прекрасно понимая, что сейчас он не откажет мне.

- Ладно, идем Анастасия Павловна.

- Проведите меня Георгий Федорович.

Когда мы вошли в кабинет там уже суетился Семен Михайлович с помощником, молодым, худеньким, человеком в очках.

Увидев нас, Семен Михайлович залился румянцем как девица и пробормотал:

- Георгий Федорович, хочу, что бы вы осмотрели этот стол, его кажется, обыскивали. Анастасия Павловна, разрешите подать Вам кресло?

- Не надо Семен Михайлович я постою и постараюсь Вам не мешать – и лихо соврала, добавив, – жду, пока за мной приедет Иван. – Понимая, что сама же его отпустила.

Семен Михайлович только вздохнул, он был бы рад, избавится от любопытной бабы, да куда ее девать? Поэтому, отвернулся и занялся своими делами. Предоставленная сама себе, ибо Георгий Федорович, старался держаться подальше, в целях защиты моей репутации, смогла спокойно осмотреть комнату и стол, и наблюдать за действиями полицейских.