И по делам твоим воздастся (СИ)

Тетушка ушла, я еще несколько минут поседела в постели и отправилась умываться.

Завтрак прошел мирно, только Андрюша жаловался, что все интересное без него происходит потому, как никуда его не берут, бедняжку, замуровали в четырех стенах. Надо поговорить с месье Бомоном пусть возобновит занятия, хотя бы по основным предметам, а то пока в гимназии закончатся зимние каникулы, Андрюшка совсем разленится.

После завтрака мы с тетушкой провели воспитательную беседу с нашими шустрыми девицами. Я скрупулезно проверила все покупки сделанные красавицами, пересчитала все счета и, поговорив с воспитателем, назначила им дополнительные занятия французским, а также в виде наказания приказала заняться вышиванием новых рушников, подарок местной церкви к Пасхе, так как они любят вышивать, до Светлого Воскресенья как раз управятся. Лиза с Ирочкой скривились, пороптали, но обещали впредь такого не делать, а если я отменю вышивание, то и вообще заделаться ангелами. Но я решила быть стойкой, вышивание не отменила, сама ненавижу это занятие, а подарок церкви священнику обещала.

До обеда еще оставалось время. Решила разобрать почту, ее за последние дни собралось достаточно. Счета, счета, счета.… Так приглашение на музыкальный вечер, еще одно, похоже приглашений собралось достаточно, ну да охота знать свежие новости, некоторые придется все-таки принять. Письмо маклера о целесообразности вложений, опять сомневается, ладно надо написать, дать указания и настоять на точном их исполнении.

Уже давно, убедившись, что землевладение в наше время не так доходно, и будучи дочерью банкира, я вступила в так называемую биржевую игру, надо сказать, что в наше время подобными играми занимаются все кому не лень, в последнее время довели стоимость акций до минимума, многие опасались повторения краха 1869 года. Я в то время еще сидела на ручках у мамы и ела кашу с помощью няни, но мой отец хорошо помнил «Демутовскую биржу» и торговлю воздухом, когда акции были лишь бумагой, ибо покупатели не платили денег за покупаемую бумагу, а продавцы не продавали покупателю бумаг. Они сидели в Демутовом отеле и за бокалом шампанского, устанавливали цены, а после этого члены сего странного сообщества отправлялись на биржу и поднимали или опускали там бумаги, согласно их сделкам, совершенным без всякого залога.

Я вела свою игру очень осторожно, предварительно изучала все, что только можно об интересующей меня компании или предприятии, сама для себя составляла графики роста и падения цен акций, активно переписывалась со своим маклером и пока всегда была в выигрыше. Двадцать пять процентов заработанных денег по уговору с отцом отдавала ему, он вкладывал их преимущественно в иностранные банки, твердо придерживаясь мнения, что яйца надо держать в разных корзинах.

Пока разбирала почту, все косилась на пухлый конверт, надписанный изящным почерком моей мачехи, Софи. Она обожала эпистолярный жанр, ее послания занимали не менее четырех страниц, исписанных мелким красивым почерком, как полагается выпускнице Смольного, на французском языке. Ее письмо я решила оставить на вечер.

За написанием писем, ответов на приглашения и разбором счетов время пролетело незаметно. Появление наших гостей застало меня врасплох. Нет, конечно, я знала, что они будут ровно в двенадцать, подготовилась заранее, с утра упаковавшись в корсет, надела элегантное платье темно-зеленого бархата, с неглубоким, но соблазнительным декольте, за что получила ироничный комментарий тетушки:

- Ты, я вижу, времени даром не теряешь, то воротник, разве уши не царапает, а то грудь нараспашку, не холодно?

- Не замерзну, и декольте неглубокое.

- С твоими дарами что глубокое, что неглубокое, разницы мало.

Когда пришел Петр с докладом: гости прибыли, ожидают в библиотеке, я вдруг почувствовала себя неловко, может бежать переодеться, во что-нибудь более скромное? Нет, переодевание займет уйму времени, как говорит тетя: что будет, то будет. Я отложила перо и отправилась в библиотеку, заглядывая по пути во все зеркала.

- Петр, ты тетю предупредил?

- Анна Ивановна, уже ожидают вас в библиотеке.

Перед дверью библиотеки я задержалась, но вечно оттягивать время встречи не будешь, поэтому кивнула Петру:

- Открывай.

Дворецкий наш распахнул дверь на всю ширь и своим громким, по-старчески пронзительным голосом провозгласил:

- Госпожа Анастасия Павловна! – отойдя в сторону, отвесил элегантный поклон, насколько позволял ревматизм, я вошла в комнату, Петр аккуратно закрыл дверь.

Все уже заняли свои места: Анна Ивановна все в том же кресле, напротив Семен Михайлович, на диване Георгий Федорович. Мужчины вытянулись в струнку, я, стараясь не смотреть на Георгия, аккуратно обошла диван к своему месту, за письменным столом. Все уселись, все так же старательно пряча глаза, чтобы не встретится с Георгием взглядом, обратилась к Семену Михайловичу:

- Ну, Семен Михайлович мы Вас слушаем.