И по делам твоим воздастся (СИ)

- Я тогда только стала помощницей управляющей, это такая ответственность, знаете ли, Ева Адамовна очень строга, надо было соответствовать, знаете ли… Дом конечно переделывали под нужды приюта. Кое-где пришлось двери замуровывать, где-то делать новый вход, пристроили флигель… – она задумалась, потом, вспомнив вопрос, продолжила, – при господине Бабиче там, где кабинет Евы Адамовны, был его кабинет. В спальне Евы Адамовны размещался кабинет секретаря, там были три двери, одна вела в общий коридор, дверь налево в кабинет хозяина, а дверь направо в большую приемную, где ожидали посетители. Эта комната была кабинетом помощника адвоката. При ремонте в секретарской, двери в коридор и в приемную замуровали, там сделали спаленку для Евы Адамовны, из приемной сделали залу для церемоний и выбили дверь из коридора, там теперь заседает попечительский совет и разные торжества проводим. А эту комнату не трогали. Она теперь моя.

И тут меня осенило:

- Что ж значит, потайную дверь сделали для того, что бы можно было незаметно выпустить посетителей, адвокатам по семейным делам часто приходится встречаться с обеими сторонами враждующей семьи, готовыми все волосы друг другу повыдирать. – Я вскочила и подбежала к большому французскому окну, занимавшему полстены – Рахиль Лейбовна, а скажите это окно всегда закрыто?

Она удивленно посмотрела на меня, но ответила:

- Всегда. Я не люблю холода, редко открываю его, разве в жаркие июльские дни.

Окно имело замок как у двери, наверно сюда и выходили тайные посетители. Сейчас оно было крепко заперто. Меня и впрямь несло, потому, что новая догадка, заставила снова обернутся к Рахиль:

- Вы не знали о потайной двери?

- Нет, конечно, откуда, мы ею не пользовались. – Она, казалось, даже возмутилась подобным предположением. – Мы же не семейные адвокаты, нам скрывать нечего.

- Вот, я заметила, что двери, открывались почти бесшумно, петли, верно, кто-то смазал. А не было ли у Евы Адамовны необычных посетителей?

- Да вот, вы давеча нас посетили, уважаемая Анастасия Павловна. – Ехидно отвечала Рахиль. Я аж задохнулась от злости.

- А, вы позвольте, тут сидите каждый день, может это вы уважаемая Рахиль Лейбовна, позаботились о том, чтобы дверь не скрипела? Теперь уже от злости задохнулась она.

- Что Вы такое говорите Анастасия Павловна, я чуть не умерла когда эта проклятая стена поехала!

- Я спросила о необычных посетителях, а я, и вы это прекрасно знаете, часто посещала приют и сколько могла, помогала Еве Адамовне в ее благородном деле.

Рахиль скривилась, казалось, слезы, вот-вот хлынут из глаз, но она все же взяла себя в руки. Спокойно, медленно, выделяя каждое слово паузой, ответила:

- Из тех посетителей, кто редко заглядывает сюда, были только госпожа Эшколь да госпожа Теличкина, и то не сказать, что бы неожиданно, Ева Адамовна постоянно рассылает, … ох, рассылала письма с просьбой о помощи, на двадцать писем хорошо, если откликнулись двое, так вот обе эти добросердечные пани, пришли, можно сказать, по просьбе, управляющей, а больше никого не помню, в последнее время. – Ответ меня не удивил, но разочаровал.

Я выдохлась. Николай стоял с открытым ртом. Георгий прятал глаза, а Семен Михайлович смотрел на меня в упор, покрасневший, злой, он нервно теребил свой, и так, почти развязавшийся галстук.

- Ну что ж Анастасия Павловна, как вижу, вы уже все выяснили? А теперь, думаю задерживать Вас, нам больше не стоит. Мы же завтра встретимся? – саркастично ухмыляясь, спросил он.

- Да, я помню.

- Вот и ладно, а сейчас с вашего позволения, Георгий Федорович вас проводит.

Георгий немедленно подскочил ко мне и почти выволок в коридор. Я не особо упиралась, понимая, что не на шутку разозлила доблестного сыщика. До входных дверей мы почти добежали, но пред ними я резко остановилась, оглянулась и, убедившись, что в коридоре пусто (воспитанницы ужинали, а городовой караулил дверь в кабинет) придержала Георгия.

- Гриша, он очень на меня зол? Я глупо себя вела, правда? – спросила, насколько могла, виновато.

- Настенька, ты неповторима! – он улыбнулся и легонько погладил меня по щеке. – Нет, вопросы были совсем не глупые, очень даже правильные, но пойми, Семен все же начальник, он занимает определенную должность и по должности ему положено задавать эти вопросы.

- Я понимаю, правда, завтра извинюсь.

- Лучше не надо, его пройдет, Семен отходчив, а ты ему нравишься, все будет хорошо

- Хотелось бы верить, - и тут до меня дошло, - а где моя шуба и шаль, не поеду же я в одном платье.

Пришлось Георгию возвращаться в кабинет за моими вещами. Через несколько минут выйдя за порог приюта, я увидела прямо напротив дверей свою старую колымагу. Ослушался все-таки Иван. Вот молодец, как бы это глупо не звучало, я была несказанно рада непослушанию своего работника.