И по делам твоим воздастся (СИ)

Над содержанием записки я думала долго, испортила восемь листов и, в конце концов, остановилась на лаконичном варианте: «В большом флигеле поместья Вишневецких обнаружен труп неизвестного человека». Подписалась так же лаконично – «г-жа Вишневецкая А. П.» и лихо адресовала записку начальнику полиции, а что бы он, не принял это за глупую шутку, написала записку на дорогой бумаге с личным вензелем и припечатала родовой печатью. Иван уже полчаса нетерпеливо топтавшийся под дверью библиотеки, взял записку и подался в город. Нам оставалось только ждать. Но посидеть спокойно в гостиной и собраться с мыслями мне не дала тетушка

- Ты что так и собираешься встречать власти в чайном платье? – сурово спросила она.

Я застонала.

- Ты, правда, считаешь, что мне стоит надеть корсет и парадное платье?

- Настя, посмотри на себя, они хоть и не большие шишки, но все же мужчины и официальные лица, а тебя от горничной не отличить, иди, переодевайся.

- Только не говори Анна Ивановна, что ты меня за полицмейстера замуж отдать собираешься.

- Кстати не старый еще мужик и холостой, иди я сказала, одень, что-нибудь приличное.

- А сама не собираешься переодеться?

- Я уже стара, да и эта шутовская мода на рукава «бараньи ножки» да плечи генерала в эполетах, в таком наряде мои руки, действительно, окорока напоминают. – Тетка фыркнула и вытащила из буфета бутылку коньяка. – Плеснуть тебе для храбрости?

- Нет, мне еще не хватало принимать официальных лиц с перегаром. – Я вздохнула и направилась к двери, уже на выходе повернулась к тетушке, – слушай Анна Ивановна, ты бы тоже переоделась, ну во что-то более приличное. – И пошла к себе.

Переодевание заняло много времени, я все не могла определиться, какой костюм более подходит к столь неординарному случаю. К тому времени у меня в спальне собрались девочки, тетя и даже Андрюша, пришел составить нам компанию, пока за ширмой Даринка упаковывала меня в корсет, я слушала оживленный спор девочек и тети, сопровождаемый шуршанием оберток конфет, их уплетал одну за другой сын.

- Пусть мама наденет бежевое кружевное платье с воланами. – Советовала Лиза.

- Лизок ты слишком романтична, это вечернее платье. – Рассудительно заметила Ирочка, – лучше светло-коричневый костюм с белой блузой и ту большую янтарную брошь, которую папенька подарил.

- Нет, в том костюме я кажусь в два раза толще, Дарья, да не затягивай ты так, задохнусь.

- Может все-таки, послушаешь меня, – тетя оторвалась от модного журнала, – одень темно-синее платье, а к нему жемчужное ожерелье, оно строгое по покрою, а темные тона худят.

- Нет, ну тетя, это платье для старух! – разом запротестовали девочки.

- Все, не на бал собираюсь! – спор утих. А я принялась мерить все подряд. В конце концов, остановилась на широкой юбке в черно-белую полоску, с красивым черным шелковым поясом, завязанным сзади кокетливым бантом и белой шелковой блузе, строгого покроя с высоким стоячим воротником и пышными рукавами. Единственным украшением была нитка дорогого отборного жемчуга, подаренная мне отцом. Оценив себя в зеркало, осталась довольна своим видом. На меня смотрела молодая женщина, элегантная и строгая. На свои двадцать девять лет я неплохо выглядела, классическая славянская фигура: пышные бедра, полная грудь, ростом не удалась, но это меня не расстраивало, моя гувернантка – немка – научила держать спину ровно и голову высоко поднятой. Я слышала много комплиментов своей красоте и сиянию зеленых глаз, муж писал шуточные оды моим пухлым губкам и красивым бровям, но главным своим украшением, я считала густые, длинные, каштановые волосы. Даринка, уложила их в большой, тяжелый узел, выпустив по бокам несколько кокетливых прядей. Что ж я готова встретить, хоть саму императрицу.

Тетя, все же соизволила переодеться, и сейчас мучилась в сжимавшем ее корсете, она поминутно поправляла воротник коричневого шерстяного платья, и белый богато украшенный чепец, из-под которого выбивались непослушные пряди ее кучерявых буйных волос. Слава Богу, долго ждать нам не пришлось, не успели мы зайти в парадную гостиную, где спешно растопили печку, как во дворе послышался шум подъезжавших экипажей.

Через несколько минут в гостиную чинно вошел Петр, стараясь ровно держать старческую спину, и, высоким, торжественным голосом объявил

- Коллежский секретарь, судебный пристав, господин Рудавский, господин Савельев, городовой Щука.