И по делам твоим воздастся (СИ)

Несмотря на очередность представления, первым в гостиную мимо Петра протиснулся городовой Щука, своими размерами, напоминавший, скорее кита. Очевидно, он ожидал увидеть прямо посреди гостиной труп с тесаком между лопаток, вместо этого встретившись взглядом с двумя женщинами, чинно восседавшими в высоких креслах, растерялся, и попятился назад к дверям, натолкнувшись на входившего в это время полненького, круглого человечка. Окончательно оконфузившись, покрасневший как свекла городовой, наткнулся на Петра, отдавив тому ногу, наш дворецкий не удержался и вскрикнул, толкнув, при этом городового, тот бы так и растянулся посреди гостиной, если бы его не удержал за шинель вошедший следом за толстячком … демонический Георгий Федорович. Городовой, наконец, восстановил равновесие, смущенно потупился в пол. Толстячок зло сверлил глазами неудачливого подчиненного, Георгий Федорович иронично улыбался, тетя пыхтела, пытаясь не рассмеяться в голос, а я в конец растерялась.

Глава 4

Господи! Что со мной делается в последние два дня, я то и дело оказываюсь в тупике, вот и сейчас мне бы встать, приветствовать гостей, а я, как последняя дура сижу в кресле, глупо улыбаюсь и таращусь на этого, треклятого учителя латыни и еще чего там! Немую сцену прервал толстячок, он сначала прокашлялся, поправил, неаккуратно повязанный, галстук, еще больше, его растрепав, и неуверенно произнес:

- Добрый день, э, хм, госпожа, э, Анастасия Павловна. – Наконец, взяв себя в руки, заговорил с большей уверенностью: – нас уже представляли, если изволите вспомнить, в доме нашего городского головы на Рождественском благотворительном балу, коллежский секретарь, судебный пристав, Рудавский Семен Михайлович. – С легким поклоном он завершил свою речь.

Я вспомнила его, нас действительно представляли. Семен Михайлович был лет тридцати, тридцати двух, на вид. Невысокий, от чего его полнота еще больше бросалась в глаза. С круглым лицом, пышущим здоровым румянцем, пухлыми губами, широким, монгольского типа носом, с густыми темными волосами и бровями, неуклюжий, с вечно съехавшим на бок галстуком, в первую минуту знакомства мог произвести впечатление такого себе недалекого любителя хорошо поесть, пока вы не встречались с цепким, умным взглядом темно-карих глаз. Говорил он коротко, отрывисто, но каждое слово было взвешено.

- Итак, Анастасия Павловна, прошу прощения, за столь нелепое вторжение. – И он опять зло взглянул на городового, – но будьте любезны объяснить нам значение вашей таинственной записки.

Я встала, посмотрела на толпившихся в дверях посетителей и вспомнила о правилах хорошего тона.

- Господа, простите и вы меня, сегодняшнее утро слишком тяжелое для меня выдалось, пожалуйста, проходите и садитесь. – Я указала рукой в сторону широкого дивана. – Может подать чаю?

Семен Михайлович оглянулся на своего молчаливого друга и подошел к ближайшему креслу. Георгий Федорович занял позицию у дивана. Они дружно подождали пока я чинно, усядусь в свое кресло, после чего и сами присели, городовой продолжал переминаться с ноги на ногу у дверей, но я решила его не трогать, бедняга и так был совершенно сконфужен.

- Благодарим Анастасия Павловна, но чаю не надо, так все же, что случилось?

- Сегодня утром мы обнаружили неизвестного нам покойника в большом флигеле. – Встретившись с удивленным взглядом своих гостей, я вздохнула и предложила: – давайте я вам все по порядку расскажу, только вы выслушайте внимательно, история странная вышла. – И насколько могла подробно, начиная с вчерашнего вечера, рассказала о таинственных событиях в нашем доме.

Надо отдать должное моим слушателям, они ни разу не перебили и выслушали очень внимательно, когда я замолчала, Семен Михайлович задал первый вопрос:

- Флигель заперли, охрану выставили?

- Дом заперли, но охраны не выставляли, у меня немного людей служит, все в основном девицы да старики.

- Если заперли уже хорошо. Вы уверены, что незнакомы с тем, э, человеком?

- Совершенно уверена.

- А вы, э…

- Анна Ивановна. – С достоинством ответствовала тетушка. – Нет, не знакома, в чем совершенно уверена. – И тут не смогла удержаться от своей обычной иронии.

Георгий Федорович, до сих пор молчавший подал голос:

- Так может, мы сами лучше сходим, посмотрим, Семен Михайлович, кажется, Анастасия Павловна и Анна Ивановна нам все, что знали, уже рассказали. – И он насмешливо взглянул на меня, или мне так показалось? Похоже, ему была так же присуща эта раздражающая ироничность, как и моей, милой, тетушке.

Все одновременно встали, поняв, что сейчас будут выходить, Петр попятился к двери и тихо, выскользнул с гостиной, от греха подальше, я непроизвольно улыбнулась, но очередной раз, наткнувшись на взгляд учителя, быстренько приняла серьезное выражение и предложила:

- Вас проводит, Иван, прошу господа.