И по делам твоим воздастся (СИ)

- Всех мужчин в доме – дворецкий Петр, истопник Иван да сторож Степан, который вчера и поднял переполох, садовник, конюх и другие дворовые работники живут в деревне рядом и приходят только по необходимости, они вам вряд ли, что сообщат.

- Хорошо, зовите тех троих.

Я позвонила в колокольчик, через несколько минут все трое моих служащих выстроились в струнку в библиотеке. Допрашивать их Семен Михайлович поручил городовому Щуке. Иван Иванович, видимо желая, реабилитироваться перед начальством, за допрос взялся со всем рвением. Полчаса я слушала, с все возрастающим негодованием этот, так сказать опрос, но когда городовой перешел почти на крик, просто вынуждая моих бедных работников сознаться в убийстве, я сорвалась. В глазах все потемнело от злости, кресло отлетело в сторону и меня, наверно, было слышно за две версты.

- Как вы смеете обвинять моих работников в убийстве! К Вашему сведению, Иван, кроме всех прочих, исполняет обязанности истопника и каждый вечер, начиная еще до ужина, обходит все комнаты, где нужно растопить печь и еще котельная есть! У него нет минутки отдыха до самой ночи, мы бы все замерзли в своих постелях, если бы Иван был занят, чем-либо другим! Петр занимает должность дворецкого и почти не выходит из дома его пост в холле! А Степан…. У него руки трясутся, когда он поднимает ложку, не то что бы ставить лестницы в лютую метель! – я перевела дух, от крика запершило в горле, и уже тише продолжила: – посмотрите на этот нож. Неужели Вы думаете, что у моих бедных работников имеются такие дорогие предметы? Этот нож принадлежал кому-то весьма не бедному, да и у меня есть похожий.

Из ящика письменного стола я вынула свой нож для бумаг – стальное лезвие, выгнутое змейкой, рукоятка в виде скрипки, украшена перламутром и золотом. Он был не очень удобен, поэтому использовали мы больше нож мужа – простой, медный, скупо украшенный, чисто мужской, практичный предмет, его, я тоже выбросила на стол.

- Вот прошу полюбоваться, наши канцелярские ножи все на месте. – И, выпустив пар, хлопнулась назад в кресло. Мое выступление, явно произвело впечатление: на лицах работников светилась такая благодарность, что можно было осветить ею весь дом; Семен Михайлович и Георгий Федорович смотрели на меня со смесью удивления и восхищения; тетушка с одобрением, а городовой обмер от такого нападения.

Молчание затянулось. Первым пришел в себя Семен Михайлович, неловко встав со стула, он очередной раз дернул галстук, бросил свирепый взгляд на городового и произнес:

- Простите нас Анастасия Павловна, мой подчиненный, несколько перешел границы, но все же мы должны опросить всех в доме и я возьму эту обязанность на себя, если позволите.

Тут вмешалась тетушка:

-Семен Михайлович, думаю, лучше собрать всех в кухне, там Вам будет удобней и легче с ними говорить, я провожу – и быстренько вскочив, подбежала к двери. Произошла очередная заминка, ибо Петр, не забывающий свои обязанности, кинулся наперерез, очевидно желая открыть тете дверь, едва не столкнулся с нею, тетушка притормозила, а Петр превзошел самого себя в проворстве и, Слава Богу, удалось избежать столкновений. Со всем возможным достоинством, тетушка выплыла первой, за ней вышел коллежский секретарь, потом городовой, Иван и Степан, помявшись и получив утвердительный кивок от меня, тихо удалились следом, Петр аккуратно закрыл дверь. Я глубоко вздохнула, расслабилась и только в этот момент поняла, что осталась одна в библиотеке… с Георгием Федоровичем.

Первым заговорил он:

- Я вижу у вас в доме центральное отопление.

Это неординарное замечание сбило меня с толку совершенно. Перейти от мыслей об убийстве к техническому прогрессу оказалось довольно сложно, я медлила с ответом. Встала, подошла к портрету своего мужа, висевшему в простенке между окнами, внимательно в него всмотрелась. Портрет был написан не очень талантливым художником, с точностью копировавшей оригинал, не был зеркалом души, как творения великих живописцев. Миша смотрел на меня, со своей обычной, искренней улыбкой, полное лицо, карие глаза, пышные усы, густая, русая шевелюра. Неожиданно, даже для себя заговорила:

- Мой муж был увлекающимся человеком, особенно ему нравились, всякие технические новики. Свой медовый месяц мы начали в гостинице «Европейская» в Киеве, водяное отопление совершенно очаровало моего мужа, сколько я не пыталась ему объяснить, что это дорогой отель, где номера сдаются за баснословные деньги, что у нас небольшое поместье и трудно осилить такие расходы муж не желал меня слушать. Он заказал на Петербургском металлическом заводе систему водяного отопления. В котельной построили специальную печь, мой муж очень увлекся этим делом, усовершенствовал насколько мог циркуляцию воды в системе. Трубы эти изуродовали весь дом, котел в первую зиму за месяц сожрал весь запас угля, многие детали, заказывались в Германии, от того все это стало еще дороже, а между тем мужу за полгода все надоело. – Я замолчала, погрузившись в воспоминания.

- И вам пришлось заканчивать ремонт? – голос Георгия Федорович, врезался в мои мысли.