И полный радости мир (СИ)

Только и успела Клава, что пригубить живительную влагу, как где-то, совсем недалеко, раздался громкий волчий вой.

«Что за бред? – лениво удивилась девушка, воспринявшая рассказ о волках, как очередную байку-страшилку, до которых так падки сентиментальные дамочки позднего бальзаковского возраста – Волки? Откуда здесь могут быть волки? Из зоопарка сбежали, что ли? Так ближайший зоопарк только в Ростове, да и поймали бы, серых разбойников за пару часов? Может быть, из Чечни пробрались к нам, в наши степи? В Чечне, говорят, много их развелось за последние годы.. За волчьи уши даже премию дают от местных властей…

Волчий вой повторился и уже куда ближе, чем раньше.

Девушки с заостренными ушами насторожились, ухватились за короткие мечи и напряженно посматривали на двери – внушительные, крепкие, сделанные на века из какой-то, неведомой Клаве, породы дерева.

«Вот это, да! – вяло восхитилась Клава, пялясь на диковинное оружие во все глаза – Ролевички, небось! Спортсменки! Их бы в область, на соревнования!»

Кроме волчьего воя, Клава явственно различила чей-то вопль, жалкий, просительный, мгновенно растворившийся в пронзительном свисте ветра.

-Эй! – воскликнула девушка, пытаясь обратить на себя внимание – Эй, слышите, там кто-то есть, за дверью.. Кто-то живой.. Он замерзнет, если там останется.

Кузьма, слегка протрезвевший, виновато взглянул на девушку и развел руками:

-Извиняй, дивчина! Человеков, там точно нема, а уж кто там блукает в потемках, мы знать не знаем, ведать – не ведаем. Тебя, вон, Дохляка вынюхала, но Дохляка – скотина особая, Хозяйка ей верит, потому и двери распахнула.. Без Дохляка даже остроухие за порог не ступят, опасаются.. Вдруг там упырь бродит или, к примеру, снежный бес? В Корчму ему ходу нет, но, а вдруг? И волки, к тому же.. Им все равно, кого жрать – человеков, или, к примеру, шишигу лесную, коли она глупость поимела в такое ненастье шляться..

Хозяйка, важно выплывшая из темного помещения за стойкой, кивнула, соглашаясь со словами Кузьмы-домового, а две дамочки в шляпках и буклях защебетали о чем-то своем, на непонятном языке.

Клава беспомощно замерла – ее чуткий слух уловил еще один вопль о помощи, еще более жалкий и несчастный.

-Но, так же, нельзя! – всплеснула она руками, вскакивая с удобного кресла – А вдруг, там кто-то умирает? Может быть, мы сумеем оказать несчастному помощь, до прибытия медработников.

Девушка осеклась, подумав о том, что о «Скорой помощи», скорей всего, местные жители, понятия не имеют. Хозяйка со своим необыкновенным чаем, да дедок, с вонючей мазью – вот и все обязательное медицинское страхование.

-После полуночи нельзя дверь открывать! – резко заявила Хозяйка, сзывая толстых, игривых щенков – Мало ли, что..

Щенки, мохнатые и серые, ластясь, подбежали к Хозяйке, выпрашивая лакомый кусочек, и она отвлеклась, совершенно позабыв про гостью.

А, Клава внезапно подумала о том, что если бы, Дохляка заснула и не учуяла ее, несчастную, отчаявшуюся и обессилившую.. Она, Клава, осталась там, в ледяной метели, одна-одинешенька и замерзла бы, в двух шагах от тепла и людей.. Нет, так несправедливо, так поступать нельзя и она, Клава, не позволит.

Внезапно, девушка отпихнула тяжелое кресло и бросилась к входной двери.

Не успел никто – ни Кузьма, распахнувший рот в пронзительном вопле, ни девушки- дриадки, синхронно выхватившие из ножен свои укороченные клинки, ни дамочки, в нарядных шляпках, вскочившие с места, путаясь в длинных юбках.

Одним прыжком Клава достигла двери, отпихнула тяжелый засов и высунула нос наружу.

В лицо сразу же полетел снег и ледяные крошки.

Тут же заболели замерзшие руки-ноги, вспомнилось состояние страха и полной беспомощности перед стихией, но Клава мужественно шагнула за порог такой уютной корчмы, где вкусно пахло чаем и горели толстые желтые свечи.

Негромкий крик, похожий на предсмертный, прозвучал совсем рядом, Клава ответила, и подхватила кого-то, свалившегося прямо ей в руки.

Вдали мелькнула чья-то тень, на мгновение, вывалившись из снежной круговерти, и девушка едва сдержалась, чтобы не заорать от ужаса.

Тень летела к ней, страшная, стремительная, огромная, несущая в себе злую угрозу.

Испуганная Клава скакнула горным козликом, увлекая за собой чье-то тело, гремя какими-то железками, шагнув обратно, за порог, в спасительный, желтый, свечной свет, мечтая о безопасном уюте Корчмы..

Дверь за спиной захлопнулась с отчаянным грохотом и тут же, раздался громкий рев, злой и разочарованный.

-Эх, девка! – дед Кузьма утирал пот с багрового лба – пороли тебя мало..

Клава только сейчас опомнилась и взглянула на несчастное существо, спасенное ею от другого существа, наверняка опасного и голодного.

У самого порога возлежало странное создание, закутанное в серые тряпки, замотанное в пуховый платок, верхом на крохотной тележке на четырех колесиках.

На подобных тележках, по рынку Кременецка, передвигался безногий инвалид Толяныч, жалкий пьяница и побирушка.

На мгновение, Клаве показалась, что именно этого Толяныча она и спасла от снежной смерти..