И повсюду тлеют пожары

Эд Лим даже написал в “Маттел”, спросил, существует ли китайская Барби, и ему ответили, что да, есть “Восточная Барби”, и прислали ему буклет. Он очень долго смотрел на этот буклет, на странную мешанину стилей в костюме Барби: сплошь красный и золотой атлас – Эд Лим в жизни не видал такого ни на одной китаянке, или японке, или кореянке, – на ее черные волосы до пояса и раскосые глаза. Я из Гонконга, сообщалось в буклете. Это на Востоке, который называют Дальним. По всему Востоку люди ходят на уличные рынки, где продаются такие товары, как рыба, овощи, шелк и специи. Годом раньше Эд Лим с женой и Моник съездили в Гонконг – Эду Лиму показалось, город похож на подушечку для булавок, утыканную мерцающими небоскребами. В гигантском застекленном торговом центре Эд Лим купил сизый кашемировый свитер – надевал его под пиджак в морозные дни. Приезжайте на Восток. Я уверена, он покажется вам экзотическим и интересным.

В итоге Эд Лим выбросил буклет. От друзей с детьми помладше он слыхал, что в линейке дорогих кукол появилась одна кукла-азиатка – и несколько чернокожих, – но сам не видел. Моник исполнилось семнадцать, и кукол она давным-давно переросла.

Эд Лим прошелся по залу судебных заседаний. – А книги? Какие книги вы читаете Мэй Лин?

– Ну-у… – Миссис Маккалла задумалась. – Мы читаем ей много классики. “Доброй ночи, луна”, конечно. И “Погладь кролика” – она ее обожает. “Маделин”[52].

“Элоиза”. “Черника для Сэл”[53]. Я сохранила все мои любимые книжки детства – мне очень важно делиться ими с Мирабелл.

– А книги с китайскими персонажами у вас есть? К этому вопросу миссис Маккалла была готова.

– Вы знаете, да. Есть “Пять китайских братьев”[54] – замечательный пересказ знаменитой китайской народной сказки.

– Я знаю эту книгу.

Эд Лим снова улыбнулся, и у мистера Ричардсона свело плечи. Уже ясно: если Эд Лим улыбается – жди беды. Не поймешь, что на самом деле у него в голове, про себя отметил мистер Ричардсон и тут же устыдился. Кошмар, нельзя так думать. И он покраснел.

– Как выглядят в этой книге пять китайских братьев? – интересовался между тем Эд Лим.

– Они… они нарисованные. Они все похожи – в смысле, друг на друга, они же братья, это часть сюжета, никто их не различает… – И миссис Маккалла умолкла.

– У них косички, да? И конические шляпы? И раскосые глаза?

Дожидаться ответа Эд Лим не стал. Его дочь наткнулась на эту книгу в школьной библиотеке во втором классе и пришла домой в великом огорчении. Папа, а у меня тоже такие глаза?

– В тысяча девятьсот девяносто восьмом году я бы не внушал Мэй Лин вот именно такой образ китайцев. Что скажете?

– Это очень древняя сказка, – возразила миссис Маккалла. – Они в традиционном платье.

– А еще какие книги, миссис Маккалла? Еще есть книги с китайскими персонажами?

Та прикусила губу.

– Я толком не подбирала, – признала она. – Я об этом не думала.

– Я вам сэкономлю время, – сказал Эд Лим. – Их не так уж много. Значит, у Мэй Лин нет кукол, похожих на нее, и нет книг с картинками людей, похожих на нее.

Он еще прошелся. Спустя почти два десятилетия другие поднимут тот же вопрос, заговорят о книгах как зеркалах и окнах, и в душе Эда Лима, к тому времени вымотанного, благодарность будет мешаться с досадой. Мы всегда знали, будет размышлять он; а вы-то где были все это время?

Сейчас, в зале суда, он остановился перед миссис Маккалла:

– Вы с мужем не говорите по-китайски и плохо разбираетесь в китайской культуре и истории. Это целый пласт идентичности Мэй Лин, о котором вы, по вашим же словам, даже не задумывались. Разве не справедливо будет сказать, что, оставшись с вами и мистером Маккалла, Мэй Лин, по сути, будет разлучена со своей национальной культурой?