И придет волчица

— Доподлинно, нет. Но все на нее думают, на Галлу. Она ведь и тело Велтара из Каэра забрала, сына герцога нашего. Тоже ни за что пострадал. Молодой ведь такой, дочурка малолетняя теперь круглой сиротой осталась… А про тело точно знаю. Ночью это было, но все равно такие нашлись, что видели, как его из ее дома выносили. Да не смотрите вы так на меня, боги свидетели, что не вру. Магики, они и из дому куда угодно пойти могут. Через дырки в воздухе — вот! Портация называется.

— Телепортация, — машинально поправил Лар.

— Не, — покачала головой рассказчица. — Портация. Потому как в парке у нас портал. Сама по нему два раза ходила! А раз портал, то и портация. Сделала она, стало быть, такой портал, и в имперскую столицу отправилась. Только опоздала — одного покойником домой вернула, а второго, стало быть… Так говорят. А тому, что вам этот злоязычник наплел, не верьте. Хорошая она, добрая. К иным чародеям и обраться боятся, а она никогда в помощи не откажет. И милостыньку убогому подаст, и старому поможет. Ребятишки, как ее видят, следом бегут — она в конфетную лавку завсегда заходит, так купит обязательно сверх прочего еще и горсть леденцов, и огольцам этим раздаст. И то, что брат ее из дому погнал, неправда. Каждую длань навещает, а то и по два раза. А что до ребенка… Ох, не судите, но я так вам скажу: сейчас каждая девка портовая знает, как поберечься. Неужто чародейка бы против воли понесла? Стало быть, нужен ей был этот ребенок.

— Зачем? — полюбопытствовал Тин-Тивилир.

— Эх, мужики, — вздохнула женщина. — Что люди, что эльфы. Одинокая она потому что. А дитё — это и радость, и утешение. Только, думаю я, поторопилась она. Молодая ведь совсем, глядишь еще кого и встретила бы. Но если он не дурак будет, то и с дитем возьмет…

Люди всегда удивляли Ромара своей способностью между делом говорить нужные вещи. Но все же Лара, когда заметил, что после завтрака тот куда-то собирается, попытался остановить.

— Поговори с Эн-Ферро. Эта женщина сказала правильно, но Лайс занает все наверняка.

— Эта женщина тут ни при чем, Ром. Я еще ночью все решил. А ее слова — лишний знак. К Лайсу я потом пойду. Обязательно. Только хочу сразу знать, зачем пойду — здороваться или прощаться.

Орк смотрел в окно, как он идет по улице, надвинув на лицо капюшон, а когда Сумрак скрылся из виду, обернулся к тэвку.

— А что ты об этом скажешь, демон?

— Не называй меня демоном, — насупился Тин-Тивилир. — Скажу, что нельзя ничего говорить наверняка. Она же тана. А я не знаю, сколько времени таны носят своих детей. Может быть, это его ребенок…

— Что?! — забыв о том, что саатарец может ответить, Убийца схватил его за грудки и оторвал от пола. — Почему ты ему не сказал?

— Он не спрашивал. Ты спросил, я сказал.

Ромар отпустил тэвка и снова выглянул в окно. Поздно — наверняка он уже на месте и вот-вот позвонит в дверь ее дома.

— Знаешь, демон. Ты в чем-то прав. В моей жизни была сотня историй про войны и сражения, но эта одна стоит куда больше. Только когда она закончится, я снова отправлюсь на какую-нибудь войну… отдохнуть.

* * *

Лар… Нет — Иоллар остановился у калитки, решительно отворил ее и твердым, уверенным шагом осужденного на смерть поднялся на крыльцо-эшафот. Дважды дернул за шнурок звонка. Не отступать, никогда больше.

Дверь ему открыла лафия. Долго вглядывалась в лицо, словно могла рассмотреть что-то под туманной маской, но в дом пустила.

— Чародейки еще нет. У нее уроки в Школе. Но вы можете подождать ее в гостиной.

— А скоро она придет?

Майла задумалась, после подошла к большим напольным часам и ткнула пальчиком в циферблат:

— Я забыла, сколько это будет времени, но эта стрелка будет тут, а эта — тут или тут.

— Еще полчаса или час, — понял он. — Совсем скоро.

— Да. И мне нужно закончить с обедом.

— Ты готовишь? — поразился Сумрак.

— Да. Чародейка говорит, что у меня хорошо получается. Сейчас я варю борч. Это такой суп со свеклой и томатами. Туда еще кладут капусту, морковку, сладкий перец… Вы знаете, какой дорогой сейчас сладкий перец? — она была похожа на маленькую девочку, которая очень хочет казаться взрослой. Или на нежить, которой хочется выглядеть человеком.

— Борщ. Это называется борщ.

— Да, наверное. И мне нужно успеть его сварить, пока моя чародейка не вернулась. Иначе она опять не пообедает.

— Да-да, конечно. Я подожду ее тут, а ты… вы идите, тэсс. Гелана, да?

— Да, — обрадовалась она тому, что он вспомнил имя. — Гелана — правда, красиво?

— Очень.

— Я пойду, а вы сидите тут. Можете съесть яблоко или печенье. Только не ходите в комнату чародейки, хорошо? Это наверху, вторая дверь от лестницы. Туда нельзя ходить…

Вторая дверь от лестницы. Если бы она не сказала, он наверняка просидел бы все это время в гостиной и даже не подумал бы бродить по дому. Но она сказала. Он сделал все, что она сказала: съел яблоко, потом — печенье. А затем поднялся на второй этаж.