И придет волчица

Несложно было догадаться, от кого герцог желает скрыть истинные причины попытки похищения. Если Галла… тэсс Галла узнает, насколько серьезный у нее появился враг, то вряд ли захочет рисковать в своем нынешнем положении. Скорее всего уже завтра ее не будет в Марони, и ни враги, ни друзья не смогут ее отыскать. А это не входило в планы тэра Велтара — заполучить эту чародейку в личные маги своего дома превратилось у него в навязчивую идею.

— Придумайте что-нибудь, — продолжил он, — у вас ведь потребуют объяснений. А еще лучше, скажите, что ничего узнать не удалось, так как оба бандита не пережили пыток. Неведенье не позволит им ослабить бдительность, и если последуют новые попытки, они будут к ним готовы.

* * *

Лар боялся, что теперь Галла не захочет жить в этом доме, но она всего лишь велела выбросить старый ковер из гостиной и заказала новый.

— Меня не пугают мертвые, Ил. Бояться нужно живых.

Знать бы еще, каких живых. Несколько дней они строили догадки, но так и не смогли понять, кому же понадобилось похищать магов. И именно этих магов. Человек, которого допрашивал Сумрак, не знал, чей приказ выполняет, иначе сказал бы это. Те двое, которых стражники забрали из разрушенного поселка, не смогли ничего добавить. Ходили слухи, что осенью в Тарее судили каких-то сектантов, убивавших магов и пивших их кровь — они были уверены, что это даст им силу и излечит от болезней. Возможно, что и в Мрони имело место быть нечто подобное: выбрали чародейку, чье имя на слуху, и наиболее сильного из ее друзей — Сэллер ведь считался лучшим учеником на своем отделении.

Так или иначе, но вскоре страшное происшествие постепенно стало забываться. Только Тин-Тивилир долго сетовал, что пропустил очередную «историю», да у Сэла останется об этом дне память на всю жизнь.

А еще у Лайса. Он долго не появлялся у них, даже Галла забеспокоилась, и Иоллар предложил самим съездить в домик у моря. В отличие от жены он знал о бывших у Эн-Ферро причинах.

— Будешь теперь до конца дней от меня шарахаться? — спросил, когда удалось остаться с товарищем наедине.

— А нужно?

— Тебе — нет. Но если хочешь что-то сказать, говори сейчас.

— Ты уже мало похож на того Иоллара, которого я знал, — вздохнул кард.

— Ты знал ребенка.

— Мне нравился этот ребенок.

— Мне тоже, — признался Лар. — Но многое изменилось. За последний год в одном городе с нами случилось больше чем за сорок лет в десятке Миров. Ты тоже уже не тот, что был, согласись. Жена, сын — из вечного бродяги ты превратился в домашнего кота.

— А в кого превратился ты?

— Я — это я. И я ни в кого не превращаюсь, пока в мой дом не врываются с оружием и не причиняют вреда моим близким. Но если это случится… Знаешь, мои предки жили битвами, и в минуту опасности память любого из них к моим услугам. Если это и плохо, то для моих врагов, а не для друзей. А тебя я по-прежнему считаю своим другом.

Сумрак протянул руку и ждал несколько мучительно-долгих секунд.

— Приятно, что есть неизменные вещи, — улыбнулся Лайс, пожимая протянутую ладонь.

Глава 24

«День выдался до ужаса скучный. Суббота…»

Она решила, что нужно начать именно с того январского дня на Земле. С дня, когда они впервые встретились. А потом, страница за страницей, до самой свадьбы. Дальше писать не стала. Ведь сказки всегда заканчиваются именно свадьбой, а ей очень хотелось, чтобы ее жизнь, не смотря на все то плохое и грустное, что в ней было, напоминала добрую сказку.

Но небольшое послесловие можно было добавить. Только свечу зажечь, в феврале все еще рано темнеет. Она нашла спички… Раньше стоило только щелкнуть пальцами, а теперь сил едва хватало на поддержание небольшой зрительной иллюзии. Но сейчас, пока мужа не было дома, он позволила себе отдохнуть и от морока — никто не увидит впалых щек и темных кругов под глазами, никто не заметит, что на коже даже от легкого нажатия остаются синяки, а вчерашний порез на пальце до сих пор кровоточит…

— А быть матерью — это как?

— Это чудесно.

— И ради этого стоит жить?

— Ради этого стоит сделать все, что будет нужно. Жить — значит, жить. Умереть — значит, умереть.

Тогда она еще не знала, что все будет так. А теперь оставалось только одно — написать то самое послесловие.

«Иногда Судьба дает нам второй шанс, чтобы все исправить. Сказать то, о чем не решились говорить раньше, объясниться… проститься уже не с горечью и с обидой, а с нежностью и благодарностью за каждое мгновенье счастья, которое…»

Она перечитала написанное и закрыла тетрадь. Задумалась, вновь открыла на последней странице и обмакнула перо в чернильницу.

«Прости меня, пожалуйста. И не бросай его. Ты сильный, я знаю…»

Слеза сорвалась с ресниц и упала на свежую строчку, растворяясь в последнем слове.

«Люблю…»

* * *