И придет волчица

Для того чтобы вернуться к Вратам, пройти на Вилиль и собрать все необходимое в центральной клинике Вергена, потребовалось не больше пяти минут — его персональный рекорд, можно сказать. Но медлить было нельзя, на счету была каждая секунда — неизвестно, как долго Джайла сможет прикрывать его от Гвейна, и рано или поздно старик все равно почувствует в своем Мире гостя.

— Пора.

— Нет, постойте, — снова Мариза. — Мы… мы не можем решать это сами. Не имеем права.

— Хочешь узнать, что Галла обо всем этом думает? — на нервах Лайс то и дело повышал голос.

— Нет, не Галла.

В чем-то Рошан был подобен Гвейну — он тоже раньше времени списал со счетов Иоллара. Но в отличие от действий Первого в Совете, в поступках и суждениях Хранителя Земли было что-то почти человеческое: этот мальчишка никогда ему не нравился, ни до своей смерти, ни после — он заставил его девочку страдать, он виноват в том, что происходит с ней сейчас и он… значит для нее много больше, чем все остальные. С последним было особенно тяжело смириться.

— Хорошо, я поговорю с ним, — согласился дракон. — Но если он надумает все испортить, я за себя не отвечаю.

* * *

Все объяснилось в один миг: и грусть в ее глазах, и путаные фразы, и то внезапное молчание, что пугало его в последние дни. Правда обожгла, больнее, чем пламя пожара.

— Вы… вы не можете быть уверены в этом.

Собственный голос показался ему чужим.

— Она уверена. Драконы никогда не ошибаются в таких вещах.

Конечно же — она уверена. Она знает и так же, как он скрывает от нее настоящие причины того нападения, она скрывает от него то, что должно случится в день, когда родится их сын.

— Ил, это единственное решение, и времени у нас мало…

— Но почему — сейчас? Почему мне нельзя поговорить с ней? Я смогу ее убедить, смогу объяснить все!

— Не сможешь, — каждое слово Лайса звучало как приговор. — Она уже сделала выбор. Теперь то же самое должен сделать ты.

— Пообещай, что никогда его не бросишь и не обидишь.

Она знала, потому и просила об этом. И он обещал.

— Ил, мы попытаемся сделать все возможное, но если что-то пойдет не так и придется выбирать… это твой сын, и…

— Почему сейчас?! — Сумрак схватил друга за грудки, и ткань затрещала под его пальцами. — Дайте мне день… хотя бы час!

— Если Гвейн узнает, что здесь происходит, у нас уже ничего не получится. Либо сейчас, либо…

А она в спальне. Послезавтра новый год, а ей еще нужно придумать, куда поставить елку и сделать какие-то фонарики из бумаги. Тут нет цветной бумаги, и она клеет их из белой, а потом раскрашивает в разные цвета. Когда несколько минут назад он спускался по лестнице, крикнула, чтобы на обратном пути принес ей яблоко… Она же терпеть не может яблоки…

— Ил?

Выбор? Какой может быть выбор?

— Ил!

Времени мало, нужно решать. Нет, нужно всего лишь произнести вслух то, что они и так знают. Если их план сорвется, если сил не хватит на то, чтобы спасти обоих и придется выбирать, то пусть это будет…

— Дьёри, — выдохнул он, чувствуя, как текут по щекам слезы.

Да, он обещал. Но и она обещала, что никогда не оставит его. Выходит, они оба солгали. Он простил ей её ложь — значит, и она когда-нибудь сможет простить его.

— Тебе лучше побыть здесь.

— Нет, я должен быть рядом с ней. Всегда.

Дверь отворилась неслышно, и Сумрак взглянул из-за спины Хранителя на сидящую за столом женщину. Взглянул, словно впервые — присутствие дракона разрушило ее иллюзию, и слезы, которые он с трудом сдерживал, снова размыли мир вокруг.

— Здравствуй, Галчонок.

Лар увидел, как она вздрогнула и выронила кисточку. Медленно поднялась навстречу.

— Шеф? Что вы здесь делаете?

— А что ты делаешь, Галчонок? Зачем?

— Зачем? — она не смотрела на Хранителя — только на него. — Наверное… так нужно.

— Нет, малышка, — голос дракона звучал ласково, словно он говорил с родной дочерью, — не нужно. Это никому не нужно. Все можно сделать совсем не так…

— Нет.

Галла по-прежнему смотрела на него, и Сумрак едва сдерживался, чтобы не оттолкнуть стоявшего между ними дракона и броситься к ней.

— Дьери, послушай его, пожалуйста…

— Нет.

— У нас мало времени, Галчонок. Поверь мне. И прости…

Лар не понял, что сделал Рошан, но она вскрикнула, схватившись за живот.

— Ничего не бойся, девочка. Не бойся, — Хранитель шагнул к ней, и Галла схватилась за предложенную руку, морщась от боли. — Я просто немного ускорил события.

И все равно она смотрела лишь на него, и от этого взгляда сжималось сердце.

— Ты же мне обещал, Ил. Ты мне обещал…

А потом все смешалось. Кто-то суетился вокруг, говорил что-то… Он не слышал. И не видел ничего и никого — только эти глаза, глядевшие на него неотрывно. А еще чувствовал в своей ладони ее руку. Иногда он прижимал к губам холодные пальцы, целуя и грея их своим дыханьем. Иногда шептал какой-то бред, кажется, вновь давая обещания, выполнение которых было не в его власти…