И приидет всадник…

Человек, сидевший прямо напротив Люко, о чем-то тихо совещался со своими коллегами. Это был Коджи Аракава, наследник огромной империи недвижимости, глава финансового отдела Совета и фактически лидер Смотрителей. Он выглядел царственно даже в убогом освещении подземного зала. Люко знал, что в уме и сообразительности Аракаве не откажешь. Нетрудно было представить, как он принимает подданных в штаб-квартире своей компании в Токио и издает указы — этакий азиатский Соломон, царь царей. Если бы Люко и мог восхититься кем-то из них — из этих стервятников, которые питаются остатками его трапезы, притворяются его наставниками, стражами, советниками, а сами держат в цепких когтях то, что по праву принадлежит ему, — если кто-нибудь и мог вызвать у него восхищение, так это был бы Аракава. Сдержанный японец являл собой такую стальную решимость, которую остальные могли только изображать.

Люко поднес к губам бутылочку воды «Даджио» и отпил половину. Поставив бутылку на обратно на стол, он встретился взглядом с Аракавой. Голос у японца был под стать его благородной внешности.

— Люко, — мягко произнес он, — мы не вполне поняли, что тебе нужно.

— Все, — сказал Люко.

— Что значит «все»? — с сильно выраженным тевтонским акцентом спросил Никлас Хюбер. При слове «все» он хлопнул ладонью по столу, будто раздавил козявку. Он владел крупными телекоммуникационными фирмами Германии и являлся главным противником Люко. Его мрачное лицо словно сошло с картины Эдварда Мунка, а черные косматые брови резко контрастировали с копной серебристых волос.

Люко спокойно, без всякого выражения смотрел на своего недоброжелателя.

«Если бы взглядом можно было убить…»

Остальные также ждали ответа. Все, за исключением его соотечественника Донато Бенини. Старина Донато. Самый горячий его сторонник, можно сказать, фанат. Но сейчас его неизменная улыбка немного померкла, от неловкости или даже стыда за грубияна Хюбера.

Донато сидел с края полукруга, который образовывали члены Совета, с другого края сидел Никлас. С течением времени Смотрители, вероятно неосознанно, стали выбирать места за столом соответственно тому, насколько каждый из них поддерживал Люко: чем правее от Донато, тем меньше энтузиазма, вплоть до полного презрения со стороны Хюбера.

Задача Люко, во-первых, состояла в том, чтобы по меньшей мере не дать этому спектру мнений измениться в худшую сторону, а лучше — склонить сомневающихся к восторженной вере — к полюсу Донато.

— Все, — повторил Люко и пожал плечами. — Банковские счета, недвижимость, охрана, доступ к политикам, медиа-магнатам, инвесторам, контроль над учеными, священниками, киллерами… все.

— Ты рехнулся! — выпалил Хюбер, раздавив ладонью еще одну козявку.

Другие возмущенно загомонили: одних шокировали слова Люко, других — реакция Хюбера.

Молчал один Аракава. Он вновь встретился с Люко взглядом, и губы его искривились в улыбке. Люко не мог понять, что именно она означала: «Надо же было оказаться в компании таких идиотов!» — или: «У тебя проблемы, дружок».

Через несколько секунд Аракава успокоил остальных и сказал, обращаясь к Люко:

— Ты ведь знаешь, что для тебя составлен план действий, график.

— Это ваш график, не мой.

— У тебя есть информация, свидетельствующая о том, что мы действуем слишком медленно?

— Она у меня вот здесь, — ответил Люко, коснувшись своей груди.

Красивая женщина лет сорока, одетая в шелковое сари различных оттенков фиолетового цвета, подняла руку, желая что-то сказать.

— Господин Скарамуцци, — начала она, — мы уже и так дали вам очень много. Один только ваш личный доход…

— Принцесса Ваджра Кумар, — с почтительным поклоном перебил ее Люко, — прошу прощенья. Я в курсе, что кое-какие средства и малая толика власти у меня имеются…

— Ты имеешь влияние на премьер-министра Италии, — вмешался Хюбер. Он хотел еще что-то сказать, но Люко опередил его:

— Да, как посол — имею. Но все же я чувствую, что мне препятствуют, и пророчествам… мешают осуществиться.

В любом обычном общественном учреждении само упоминание о каких-то пророчествах вызвало бы всплеск не слишком сочувственных эмоций. Но Совет Смотрителей был теократической организацией, основанной на идеях, сильно отличающихся от положений Гарвардской школы бизнеса, — хотя трое из присутствующих закончили это престижное учебное заведение.

Собственно, реакцию у них вызвало утверждение, что они препятствуют осуществлению пророчества. Целью организации было распознавание, воплощение и использование пророчеств. И вдруг Люко Скарамуцци, по сути, обвиняет их в невыполнении обязанностей.

Никлас Хюбер, вытаращив глаза, резко повернулся к Аракаве. Лицо его походило цветом на отшлепанную задницу — Люко про себя улыбнулся этому сравнению.

— Не думаю, что… — заговорил Хюбер.

Аракава, не отводя взгляда от Люко, жестом его остановил.

— А если не все, то что тебя интересует в первую очередь? — спросил он.

— Начну с Италии.

Величавый японец еще несколько секунд смотрел в глаза Люко, затем обвел взглядом остальных.

— Время пришло, — произнес Люко.