И приидет всадник…

— Так вот! — продолжил Рендалл. Это оказалось вступлением к подробнейшему рассказу о том, как он пришел к своему открытию — путь был длинным, проходил через множество старинных рукописей, а начинался со случайной находки — пометки на полях рукописи папы Григория Великого, написанной в 598 году. Рендалл рассказывал, как с превеликим трудом добывал, с какой осторожностью разворачивал и с какой тщательностью изучал древние манускрипты, как умудрялся краешком глаза заглянуть в те из них, что заполучить не удавалось — все свое нелегкое путешествие старик описал и изобразил в лицах, делая местами отдельные замечания о различных методах толкования Священного Писания.

Отец Рендалл совершенно измучил слушателей своим пылким повествованием. Он всегда так рассказывал о своих открытиях — будто выводы невозможно постичь, не зная, каким путем архивариус к ним пришел.

Наконец он умолк. Его взор перебегал с одного лица, выступавшего перед ним в сумраке, на другое — старик, видимо, ждал похвалы, вопроса или хотя бы недоверчивого восклицания. Когда стало очевидно, что ничего этого не последует, заговорил Коджи Аракава.

— Прошу прощенья, отец Рендалл, — сказал он. — Боюсь, мы ничего не поняли из вашего рассказа. Не могли бы вы еще раз, простым языком, сообщить, в чем состоит пророчество?

Рендалл, опустив голову, прикрыл глаза. Потом распрямился, сделал глубокий вдох и произнес:

— В том, что сын ада в малолетнем возрасте должен будет убить — или, я бы сказал, должно быть, убил, — добавил он, взглянув на Люко (отличная подача, подумал тот), — свою мать.

Это заявление произвело долгожданный эффект: удивленные возгласы, недоверчивые вопросы и призывы соблюдать порядок. Многие смотрели не столько на отца Рендалла, сколько на Люко. Они знали эту темную историю из его детских лет. Она долго оставалась неизвестной, до тех пор пока они не раскопали этот инцидент в ходе собственного расследования. Теперь темная история обещала превратиться в нечто более значительное, даже необыкновенное.

Люко не смог сдержать улыбки. Он их сделал.

15

Проснулась Алиша Вагнер со смутным впечатлением какого-то услышанного резкого звука. Глаза открылись, и голова поднялась с матраса автоматически. Алиша лежала на животе на кровати, до которой добралась только в шесть утра. Электронные часы на ночном столике показывали 10:27. Четыре с половиной часа сна, если тревожное забытье, из которого только что вынырнула, можно назвать сном. Мокрая от пота простыня обвивала ее торс, как удав. Кожа была липкой. Теплое гостиничное одеяло, не выдержав кошмарных снов Алиши, в какой-то момент улизнуло с постели вместе с подушкой. Преодолев сопротивление негнущейся шеи, она повернула голову к окну. По краям задвинутых штор в комнату пробивался дневной свет.

«Бум-бум-бум!»

Она чуть не свалилась с кровати. Просто кто-то постучал в дверь. Похоже, не в первый раз.

— Что… — начала Алиша, но в горле у нее так пересохло, что звука не получилось. Дотянувшись до стоявшего на столике стакана, где еще оставалось на четверть воды, она с трудом сделала глоток и спросила: — В чем дело?

Из-за двери ответили громко, но не более внятно.

— О господи боже мой! — Алиша героическим усилием встала с постели и пошла к двери, путаясь в разбросанной по полу одежде.

В дверном глазке перед ней — в несколько искривленном виде — предстало лицо Брейди Мура. Алиша успела закончить осмотр места преступления и уложить оборудование до того, как приземлился его самолет, так что по дороге в гостиницу она отправила ему на сотовый сообщение, где поселилась. Брейди скучающе осмотрел коридор, бросил взгляд на дверной глазок, поправил галстук и посмотрел на часы.

— Погоди секундочку, — сказала Алиша.

Женщина, посмотревшая на нее из зеркала в ванной, никак не могла быть ею, Алишей. Да, она тоже была блондинкой с волосами до плеч. Но Алиша носила аккуратные прически, не закрывавшие лица. А у этой во все стороны торчали слипшиеся космы: причем вся правая половина шевелюры вздымалась над головой сантиметров на десять, а левая спускалась на лицо растопыренными сосульками. Глаза, правда, были, как и у Алиши, большие и зеленые, почти без красных прожилок на белках. Вот только синеватые ободки под глазами на «готский» манер Алиша никогда не решилась бы подвести. Не ее стиль.

— О-о-о, — простонала она, приглаживая волосы руками. Алиша никогда не уделяла слишком большого внимания внешности, но ей не хотелось быть посмешищем. Потратив секунд пятнадцать на почти бесплодные усилия, она обнаружила, что расческа лежит перед ней на полке. Алиша взялась было за нее, но махнула рукой: «Сойдет и так». Вот только надеть что-нибудь, не в трусиках же показываться. Накинув гостиничный белый пушистый халат и затянув потуже пояс, она открыла дверь.

Брейди выглядел безукоризненно. Даже с суточной щетиной и слегка покрасневшими глазами, он смело мог бы играть агента ФБР в голливудском фильме. Алиша тут же пожалела, что не дала себе побольше времени на прихорашивание.