И приидет всадник…

С мелодичным сигналом, куда более приятным, чем надоевший «Мьюзак»[8], индикатор этажей сменил значок «L» на «P», означавший подземную автостоянку, и дверь лифта открылась. В кабинку вошла женщина, державшая за руку маленькую девочку. Алиша и Брейди выволокли свои сумки наружу. Подземный гараж для парковки скудно освещался тусклыми натриевыми лампами и светом, проникавшим через единственный вход в дальнем углу. Цементные стены и опоры, покрытые влажными пятнами, казалось, поглощали свет и тратили его энергию на усиление отражаемых звуков. Хлопок автомобильной дверцы в глубине гаража гулко и многократно отозвался по всему помещению.

— На чьей машине поедем? — спросил Брейди.

— На моей, — Алиша припарковала свой автомобиль ближе к выходу, чем он. — Тебе еще нужно будет посмотреть запись, прежде чем мы доберемся до места.

Когда они проходили под лампами, их бледные тени обращались вокруг них, напоминая сдвоенные солнечные часы.

— Синтия Леб, — произнес Брейди. — Что ты еще можешь о ней сказать?

Какое-то время Алиша шагала молча.

— Я пытаюсь вспомнить ее фотографии на стене в коридоре, — тихо сказала она и встряхнула головой. — А вспоминается все время та ужасная голова, которую мы нашли на кухонном столе.

— Не торопись.

Они остановились возле аквамаринового «торуса»[9]. Алиша достала ключ, открыла багажник и застыла, держа руки на крышке, словно пыталась рассмотреть что-то в темноте под ней.

— Она кажется мне симпатичным и понятным человеком, словно мы были знакомы, — произнесла она наконец. — Она расписывала пластиковые корзинки для мусора и продавала их через Интернет. — Алиша усмехнулась. — Один из экспертов нашел счета и упаковочные реестры в ее домашнем офисе, который весь заставлен этими мусорными урнами — штабеля с меня высотой. Разбогатеть не разбогатела, но наверняка очень старалась добиться успеха. — Она повернулась к Брейди. — У нее простой и уютный деревенский дом. Я прямо вижу, как она сидит в кресле, сплетенном из прутьев, в тапочках из овчины, прихлебывает из кружки горячий шоколад, возможно, с капелькой «Бэйлиз», и рассказывает подруге, как прекрасно проживет, торгуя своими корзинками, или сидром на праздничных мероприятиях, или подбирая собачьи какашки — как угодно, лишь бы доказать бывшему мужу-изменщику, что может без него обойтись.

— Муж ей изменял?

— Так говорили некоторые из соседей, что собрались вчера у места преступления, — ответила Алиша, уложив в багажник свой чемодан и одну из сумок с оборудованием ЦМП. — Не факт, конечно.

Она шагнула в сторону, чтобы Брейди мог уложить свой чемодан. Поверх вещей Алиша водрузила чехол с «шаром для боулинга» и, расстегнув «молнию», открыла его. Брейди подивился количеству всяких приспособлений и тому, как хитро они были там уложены. Перевернутый шлем сам служил контейнером для компактного компьютера и еще двух устройств. Когда Алиша их вынимала, они явно выходили из каких-то специальных креплений или пазов в шлеме. Конструкторы, судя по всему, уделяли безопасной транспортировке и хранению прибора не меньше внимания, чем его эксплуатации. Вот бы все инженеры так тщательно работали!

— Здесь все, что тебе нужно просмотреть, — сказала Алиша, показывая аппаратуру, которую держала в руках. — Пошли.

18

Увидев сидевшего в сумраке Никласа Хюбера, Пип чуть не шарахнулся обратно. Встреча с любым из Смотрителей за пределами установленных рамок, без ведома Люко, была опрометчивым, глупым, запретным поступком… А конкретно с этим — так и вовсе предательством.

«Поворачивайся и уходи, — сказал себе Пип. — Просто возьми и уйди».

Вместо этого он прошел в комнатушку и опустился на стул напротив Хюбера. Дверь, щелкнув, закрылась, официант исчез. Пип посмотрел на Никласа, излучавшего самое сердечное радушие, и почувствовал, как напряглись мышцы лица.

— Вы меня вызвали сюда… а в противном случае обещали неприятности…

— Извини за некоторую театральность, Пип, — пожал плечами Хюбер. — Просто мне хотелось подчеркнуть особую важность этой встречи. Думаю, ты понимаешь.

Что Пип прекрасно понимал, так это психологию людей, подобных Хюберу. Им казалось: то, что важно для них, должно быть важным для всех. Они мастерски умели льстить, запугивать и манипулировать людьми, чтобы склонить их к своей точке зрения. Люко давно овладел этим мастерством. А Пип долгое время был подопытным кроликом, на котором Люко отрабатывал свое искусство.

Пип обнаружил, что сидит на самом краешке стула, выдавая тем самым обуревавший его страх. Он подвинулся назад и сел свободнее. При весе под шестьдесят килограммов и росте за метр семьдесят он казался совсем маленьким из-за своего увечья и детского лица. Заискивающие манеры, от которых он тщетно пытался избавиться, не добавляли ему внушительности. Пип положил короткую ногу поверх длинной и нервно ощупал изоленту, которой книги были примотаны к подошве. Затем поднял взгляд на собеседника.