И пришел Снарк

Немного поскорбив и обвинив во всем заугольных рукожопов в человеческой маскировке, он все-таки изготовил все следующие порции нормально – грибы были вполне жаренные, и даже соли немного нашлось у запасливого приключенца.

Как ни странно, запасливым был не Андрей хотя в жизни он был запаслив даже с перебором.

Может, просто это была какая-то загробная жизнь? Андрей просто уснул тогда, в карантинную неделю, и не проснулся, а сейчас все это бред, чистилище, или какой-то из кругов ада, по непонятной причине принявший вид леса и грибов на палочке. А Илья – то ли Вергилий, то ли демон, который тащит его вглубь умирания.

Андрей скосил на него глаза, но “щупальцев” все еще не обнаружил. Если это и было сном, который маскируется под реальность, то маскировался он на редкость хорошо.

В отличие от обстоятельно кушающего Андрея, Илья ел как электровеник, сметая свои порции готовых грибов в один миг. На долю товарища он, впрочем, не посягал – и, доев, остался спокойно сидеть в ожидании конца трапезы безнадежно отстающих слоев населения.

Когда же Андрей, наконец, закончил поливать все вокруг грибным соком, то проникновенно на него посмотрел и спросил серьезным, почти мрачным тоном, каким задают вопросы о жизни и смерти, не иначе.

– Слышишь?

Андрей напрягся, прислушиваясь, но кругом было тихо.

– Нет? – почти с опаской предположил он.

– Эх, ты, Рогоз, – Илья поднялся на ноги, отряхнул руки о штаны, а штаны о руки и начал ликвидировать свой тайный костер. – Тихо уже больше получаса, как. Либо отбились, либо .. добились.

Андрей похолодел внутри, хоть сам недавно рвался идти вперед, спасать или не спасать и, вероятно, даже умирать.

– То есть, идем?

– Идем, – Илья присыпал костер землей, накидал сверху аккуратно снятый ранее дерн и, видимо, остался доволен результатами своего труда. Нет, конечно, никакой полной маскировки и быть не могло, но, по крайней мере, для случайного взгляда не в упор ничего не выглядело так, словно тут недавно столовничали.

Чем ближе они подходили к предполагаемому театру боевых действий, тем страшнее делалось Андрею. Когда между деревьев только мелькнул просвет, его зубы начали выбивать затейливую дробь с такой скоростью, что куда там кастаньетам. И сделать с собой он ничего не мог. А уж когда Илья уже почти привычно пригнул его голову за кусты, он и вовсе чуть не заорал от ужаса. Как удержался – не понятно. Наверное, от страха горло перехватило.

– Эдак ты у меня еще и блевать от страха станешь, – едва слышным шепотом усовестил его Илья. – Что, тут подождешь?

“А ты хоть вернешься?”– спросил бы Андрей, который без “локомотива” снова моментально стал бы заблудившимся трамваем, застрявшим в неприглядном тупике. Трамваем, за которым тут же разобрали рельсы, и стоит он такой на своих железных колесах, и эволюционировать ни во что не может, потому что он трамвай. А надо – потому что рельсов больше нет.

Андрей судорожно кивнул. Илья серьезно кивнул ему в ответ, быстро скинул рюкзак, и ружье в руки взял и, разом становясь быстрей и собранней, посквозил между кустов и зарослей куда-то вбок.

Минуты тянулись невероятно долго. Невероятно страшно. Так страшно, что когда-то Андрею даже надоело бояться, но Илья все не возвращался.

От этого снова стало страшно, потом опять надоело, и Андрей, до того сидевший крючком на земле с прижатыми к груди коленями, осторожно выпрямил затекшие ноги и попытался все-таки хотя бы выглянуть из кустов. Однако, за кустами были, в основном, тоже кусты и ничего не видно. Тревожно оглянувшись и прислушавшись, Андрей, двигаясь медленно, как улитка, стал продвигаться дальше. То и дело он замирал, умирая внутри себя и не находя вокруг воздуха, чтобы им дышать, стоило какой-нибудь веточке хрустнуть под ногой, или ветру стронуть листья деревьев. Наконец он, обливаясь потом от ужаса, выглянул между листиками на открытое пространство – и увидел только забор, красиво обмотанный поверху колючей проволокой. И больше ничего. Направо и налево тоже ничего не обнаружилось, только продолжение стены: а уходить куда-то от своего места Андрей опасался, потому что Илья же мог вернуться, и что тогда?

Хотя, если подумать, Илья и ориентироваться-то в лесу не умел, а Андрей его спокойно отпустил. И вдруг теперь этот лось будет бродить кругами вокруг базы в поисках Андрея, и не может его найти, и наткнется на кого-то еще, и…

Чувствуя, что накручивается уже истерического состояния, Андрей начал делать “барук назад”, то есть, возвращение на исходную позицию, пятясь тылом и постоянно зыркая по сторонам. Слушать он уже толком не мог: истерика толкалась где-то в ушах биением крови, и от этого он почти оглох, что тот тетерев.

Вернувшись к рюкзакам и вещам, Андрей попробовал сообразить, сколько уже нет Ильи, и сколько надо ждать, и идти ли на поиски – и когда.

Черт его знает, сколько его нет.