И приведут дороги

А вечером наконец пришел Радим. Рассказывая ему, как прошел мой день, я заметила, что они с матерью обмениваются странными взглядами. Мне показалось, что им нужно поговорить наедине, поэтому я, сославшись на то, что пора кормить цыплят, подхватила вареные яйца, доску, ножик и побежала во двор. Там я уселась на скамеечку, положила рядом с собой доску и принялась крошить яйца.

Занимаясь этим монотонным делом, я вдруг поняла, что мне остро не хватает в этом мире двух вещей: часов, потому что я так и не научилась определять время по солнцу и прочим местным признакам, и еще чтения. Так забавно – я попала в книжку, и здесь оказалось все что угодно, кроме, собственно, книг. А ведь хороший роман пришелся бы мне сейчас как нельзя кстати, чтобы отключиться от всего происходящего, убить как-то время, занять чем-то голову. Я очень устала думать обо всем и сразу.

Цыплята встретили меня радостным писком, наседка же смотрела так, будто я собираюсь сделать что-то плохое, и то и дело пыталась на меня наброситься. Пришлось зажать подмышкой метлу. Я уже усвоила, что растрепанные прутья сильно сбивают наседку с толку и она переключается с меня на более пугающего врага. Я соскребла с доски яйца, пристроила метлу в угол и села наблюдать за желтыми комочками, которые старательно тюкали клювиками по небольшой дощечке, на которую я ссыпала для них угощение. Тут-то меня и нашел Радим. Он подошел бесшумно и положил руки мне на плечи. Я вскочила так стремительно, что едва не порезалась ножом, который до сих пор сжимала в руке.

– Ты меня испугал.

Не дав мне развернуться, он прижал меня к груди, крепко обнял и устроил подбородок на моей макушке. И в эту секунду, под веселый перестук маленьких клювиков, среди запахов сена и влажной земли, мне впервые не хотелось думать о том, что я всего этого не заслуживаю, что я не Всемила и что краду чужое счастье. Отчаянно захотелось сделать вид, что все так и должно быть и что это в самом деле мое место, потому что мне ведь не суждено вернуться домой. Я так и умру здесь, в этом написанном мною мире. Впрочем, признаться, я уже не верила, что этот мир был написан мной.

– Всемилка, Всемилка, – нараспев произнес Радим, прижимая меня к себе еще сильнее, – как же ты у меня выросла.

– Почему ты так решил? – спросила я, просто чтобы что-то сказать.

– Совсем большая стала, – проговорил Радим. – Замуж собираешься.

Я затаила дыхание, понимая, что ступаю на нетвердую почву. Интересно, о ком он хочет поговорить? А что, если Добронега рассказала ему что-нибудь про Альгидраса?

– И? – спросила я.

– Люб тебе Миролюб? – спросил он.

Я улыбнулась про себя от того, как музыкально прозвучала эта фраза: «Люб тебе Миролюб». Радим, видимо, тоже это заметив, усмехнулся:

– Ну, так как?

– Он славный, – повторила я то, что повторяла здесь уже не один раз.

– Славный… – эхом откликнулся Радим, и по его голосу было слышно, что он отнюдь не разделяет моих мыслей. – Хочешь в Каменицу? – спросил он.

Я снова попыталась развернуться в его объятиях, и он снова не позволил.

– А можно? – спросила я и затаила дыхание в ожидании ответа.

Радим молчал долго, потом тяжело вздохнул. Теплая грудь за моей спиной поднялась, опустилась… Он зарылся носом в мои волосы и шумно выдохнул.

– Можно.

– Правда? – Я все-таки развернулась.

Стоило на него посмотреть, как улыбка сама собой сползла с моих губ. На лице Радимира не было ни тени радости – только усталость и тревога. Меня озарило: ведь он не мог не понимать, что со Всемилой в любой момент может случиться приступ, а его не будет рядом, и все же он меня отпускал. Очень хотелось как-то дать ему знать, что со мной все хорошо, что ничего не будет, но я не знала, как это сделать.

– С тобой поедет Златка, мать будет рядом, – словно прочитав мои мысли, пробормотал он, заправляя прядь волос мне за ухо. – И Олег будет. Ничего не бойся!

– А я и не боюсь. Я боюсь, как ты тут один останешься.

Радимир улыбнулся. В его взгляде засветилась такая нежность, что я поднялась на цыпочки и крепко обняла его за шею. Он обнял меня в ответ.

– Взрослая ты у меня совсем стала, – повторил он. – Не бойся за меня, хорошо все будет. Со мной все войско остается.

– Так что, с нами никто не поедет? – спросила я, отстраняясь и заглядывая ему в глаза.

– Ну что ты? Как же не поедет? – удивился моему вопросу Радим. – С вами десять человек из Свири поедет, да и Миролюб сегодня гонца прислал известить, что он часть своих воинов отрядит.

– Так у Миролюба же у самого маленький отряд, – взволнованно пробормотала я.

– Так это не та часть, что с ним. Из Каменицы прискачут.

– А когда?

– К концу следующей седмицы здесь будут. День отдохнут, и сразу выдвинетесь.

– И седмицу в пути, – протянула я. – Далеко Каменица.

На его лице снова появилась тревога. Я подумала, что он волнуется не только за меня: были же еще Злата и ребенок, которого они так долго ждали.

– Не тревожься. – Я провела пальцем по морщинке на его лбу.

Радимир тут же попытался улыбнуться, вышло кривое подобие настоящей улыбки.

– Я присмотрю за Златой, – храбро сказала я.

Теперь уже Радимир улыбнулся по-настоящему.