И про тебя там написано

Мне чудовищно не хватало Петровны. Да, она часто ведет себя так, что люди в ее обществе чувствуют себя беспомощными идиотами. Но при желании она умеет быть очень обаятельной. Она не раз вела у нас в школе день открытых дверей, и даже самые робкие младшеклашки, как под гипнозом, шутили в микрофон, который она им подсовывала.

А мы с Леей сидели, прячась каждая за своим стаканом, и она явно не собиралась облегчать мне жизнь и начинать разговор. Рассчитывать приходилось только на себя.

Я откашлялась.

— Как вы это делаете?

— Что? — коротко уточнила она.

— Ну, в смысле, сюжеты придумываете?

— Да как-то так, — она помешала молочную пену. — Даже не знаю, как объяснить. Просто раз — и вот он, сюжет. Я его беру и описываю.

Ага! — подумала я. Попалась! Это ведь практически признание.

— Но ведь так нельзя. Это же не сюжет, а моя жизнь!

— Ты о чем?

Я принялась объяснять. И сама слышала, как дико все это звучит, бред сумасшедшего. Я поведала Лее, как узнала в книжке саму себя, хоть она и попыталась затушевать сходство, поменяв кое-какие детали: имена, там, цвет волос, всякую ерунду. Но суть-то не спрячешь. Она описывала мою жизнь с моего голоса. Чтобы она мне поверила, я рассказала ей об отце и будущем ребенке, о матери и, разумеется, о Яспере.

— Все остальное еще ладно, я переживу. Но Яспера-то за что? Он совсем не плохой парень. Не надо его убивать.

— Хм? — вопросительно промычала Лея. Оставалось загадкой, поняла ли она хоть что-нибудь из моих объяснений.

— В вашей книге для него все плохо кончается.

Она наморщила лоб.

— Ах да. Точно. Проклятая аллергия. Ход, конечно, слабенький. Я его в каком-то фильме подсмотрела. Довольно ненатурально получилось.

— Яспер, хоть вы и назвали его Йонатаном, — он тоже настоящий. Он существует и учится в моем классе. И он не должен погибнуть из-за меня! Это же просто жесть какая-то!

— Но почему из-за тебя?

— Потому что это происходит в моей книжке. В смысле, в вашей.

— Ты случайно никаких лекарств не принимаешь? — внезапно осведомилась она.

Я протянула руку и схватила Лею за рукав.

— Я не чокнутая. Клянусь вам! Я просто прочитала вашу книжку. С тех пор все подозревают, что у меня крыша поехала.

Но мои заверения ее, похоже, не успокоили. Она вырвала руку и отодвинулась вместе со стулом подальше от меня.

— От меня-то ты чего хочешь?

— Помогите мне. Перепишите книжку.

— Как ты себе это представляешь? Книга давным-давно опубликована.

— Понятия не имею. Вы же автор!

— Я была бы рада тебе помочь, — сказала она с совершенно неожиданной и потому насквозь фальшивой сердечностью. И тут до меня дошло, что она боится меня и хочет поскорее отделаться. Мои проблемы ее ни капельки не волнуют. И жизнь Яспера не представляет для нее ни малейшего интереса.

Лея изо всех сил пыталась изобразить сочувствие. Получалось у нее не очень-то убедительно, актерского таланта ей бог не отсыпал.

— Но я не знаю, как это сделать, Эми-Каролина. Поговори об этом с родителями или, может, с психологом. Наверняка у вас в школе есть такой человек.

— Вы что, серьезно?

— Мне никогда в жизни не предъявляли подобных претензий, — призналась она. — И я правда не знаю, как тебе помочь. Может быть, тебе стоит написать в издательство. У них аж целый отдел для связей с общественностью есть.

— Но я никакая не общественность. Ну вы же сами, сами написали эту чертову книжку! Так почему же теперь пытаетесь умыть руки и спихнуть все на меня? Вы одна за все в ответе!

— Не понимаю, о чем ты, — сказала Лея. И вдруг схватила свою черную матерчатую сумку, натянула черную куртку — только я ее и видела.

Я знала, что другого такого шанса мне не представится. Поэтому я выскочила из «Старбакса» и огляделась по сторонам. Лея как раз заворачивала за угол. Если Петровна права и Лея живет где-то поблизости, она наверняка сейчас почешет домой и я смогу выяснить, где ее искать. Ясное дело, еще раз по доброй воле она со мной встречаться не будет. Решила, что я ненормальная.

Я шла за Леей, как это делают в фильмах. Оказалось, следить за человеком не так-то просто. С одной стороны, нельзя выпускать ее из виду, с другой — надо прятаться за спинами прохожих на случай, если она обернется. Один раз она действительно обернулась, но меня не заметила. Наверняка нажила от бесконечной писанины близорукость, а очки носить стесняется.

К сожалению, пошла она не прямиком домой, а сперва в биолавку. Я осталась топтаться у входа. Торчать на улице было, прямо скажем, холодновато, а Лея явно не торопилась. Наконец, вечность спустя, она появилась снова: в руке — пакет с грюнколем, в зубах — батончик мюсли. Я опять потопала следом. Улица, на которую она свернула, показалась мне неприятно знакомой. Спрятавшись за деревом, словно шпион в старом черно-белом кино, я смотрела, как Лея, стоя у подъезда, звенит ключами.

Для надежности я выждала еще несколько минут после того, как она вошла в подъезд, а затем подскочила к двери, чтобы изучить, какие фамилии написаны у звонков. Никакой Леи Эриксон там не было и в помине. Зато в мансарде обитала некая Тина Мюллер. Я сфоткала список жильцов и послала Петровне.