И про тебя там написано

Интересно, а если бы я не прочитала эту книжку? Моя жизнь пошла бы не так, как там написано? Или все сбывалось бы, но я жила бы в неведении, не подозревая, например, что Ясперу суждено умереть? А вдруг где-то на свете есть книжки, в которых описана моя дальнейшая судьба? Что же мне теперь, перелопатить все книжные в надежде узнать свое будущее?

Все эти вопросы сводили меня с ума. Книжка перевернула мою жизнь с ног на голову. Если смотреть со стороны, все шло своим чередом, но на самом деле все изменилось. Я ужасно переживала за Яспера. С тех пор как я повидала его с собакой, мне становилось дурно от одной мысли об осах и пчелах.

— Может, надо было с самого начала держаться от него подальше, — делилась я с Петровной своими сомнениями. — Теперь, когда я узнала его получше, все стало еще сложнее.

— Тот, кто владеет информацией, владеет ситуацией, — сказала Петровна тоном «отличница отвечает у доски». — Что ты вообще о нем знаешь?

— Он вечно лыбится и умеет накачивать шины, — отозвалась я. О том, как ловко он это проделал и как я пялилась на его руки, я предпочла умолчать. Жалко, что мы не можем просто дружить, думала я. Наоборот, я решила по возможности избегать его и старалась улизнуть всякий раз, когда он ко мне направлялся.

Несколько недель я бегала от него как сумасшедшая — и что бы вы думали он сделал? В четверг на перемене он подрулил к нашей парте, вежливо извинился перед Петровной, с которой я как раз болтала, и спросил, можем ли мы поговорить с глазу на глаз. Под пристальным взглядом Петровны я вышла с ним в коридор и прислонилась к стене, на которой мы в рамках школьного проекта «За дружбу народов» в свое время нарисовали детишек всех цветов кожи.

— Ну и чего тебе?

— Ты в порядке? — тихо спросил Яспер.

— Что?

— Я не хочу навязываться, но у тебя всё нормально?

Я ушам своим поверить не могла.

— Ты интересуешься, всё ли у меня нормально?

Он пожал плечами.

— Если ты намекаешь, что меня это не касается, то я, конечно же, все пойму.

— Да нет, я не об этом, — смутилась я. Как же объяснить ему, что это я должна беспокоиться за него, а не наоборот?..

— Ты ведешь себя чуднó, — сказал он.

— Да я вообще чуднáя.

— Нет. В смысле раньше ты тоже была чуднáя, но как-то по-другому. Может, встретимся как-нибудь? Опять «Темное дитя» посмотрим?

Как же все это трудно! Он мне нравился, честное слово. Но Лея все испортила — если б не ее книжка, я бы отнеслась к его предложению совершенно иначе.

— Могу дать тебе диск, — резко ответила я. — Я все серии наизусть знаю. А ты явно не тот человек, который скачивает из интернета пиратские копии.

Он усмехнулся. Огорчения в его усмешке не было.

— У нас дома «Нетфликс». Но спасибо.

И, чтобы задушить все романтические чувства на корню, я сказала:

— Ладно, побежала я в сортир. Что-то приспичило.

Во вторник после уроков меня окликнули прямо около школы. Только не моим именем, а именем девчонки из книжки. Под фонарем стояла Лея и смотрела на меня сверху вниз.

— Извини, — сказала она. — Я не запомнила, как тебя на самом деле зовут. Как-то очень искусственно и мудрено, такое имя мне бы любой редактор велел заменить.

— Как вы меня нашли?

— Так разве не я тебя придумала? Еще б я не знала, где ты учишься! — она засмеялась, а у меня мурашки побежали по коже.

Она, похоже, заметила, что мне не по себе.

— Да расслабься. Я пошутила. Узнала в библиотеке, какой класс тогда приходил на чтения. Я могла бы и под дверью кабинета тебя дождаться.

Я не знала, что сказать. Как же не хватало Петровны! По закону подлости она сегодня осталась дома: заболела. А что за разговор можно вести с человеком, если живо помнишь, как связывал его проводом от компьютера и совал ему в рот носок?

— В парк? — предложила Лея. И мы пошли тем путем, которым я обычно хожу с Петровной. Я молчала. Пусть Лея сама скажет, что ей от меня понадобилось.

— Послушай, — мы уже сели на скамейку, а она все никак не могла начать. — Эта история не идет у меня из головы. Дикость какая-то…

Я молча смотрела на нее. А мне каково? Она что, хочет, чтобы я ей посочувствовала?

— Но ты попробуй встать на мое место, — Лея, похоже, решила давить на жалость. Интересно, все писатели такие нытики? — Ты семь лет пишешь книги, потому что нормальной работы найти не можешь. Их почти никто не читает, но кое-как перебиваешься. Иногда бывают чтения, и по три раза на неделе кто-нибудь требует, чтобы ты написала за него доклад по собственной книжке. И тут появляетесь вы. Сперва ходите за мной по пятам, потом вламываетесь ко мне в квартиру, бьете меня по голове и несете какую-то чушь.

Я молчала.

— А где, кстати, твоя подруга? — вдруг поинтересовалась Лея. — Эта гулливерша из семьи мигрантов?

— Цистит.

Лея мечтательно улыбнулась.

— Вот бы о ней написать! Такой материал…

Только через мой труп, подумала я. А вслух сказала:

— Даже не пытайтесь.

— Может, попросишь ее со мной связаться? Про нее бы целая серия получилась.

— Вы что, не слышали, что я сказала? — я повысила голос. — Петровна с детских лет вниманием не обделена. Ей ваша серия как рыбке зонтик.